Он был в бешенстве – пожалуй, не слишком необычное состояние при встрече с моим отцом, – но почему при виде меня он лишь коротко вскинул глаза и тут же отвернулся? Что случилось? Кишан вел себя так, будто ему неприятно даже смотреть на меня, и это было так больно – больнее укола тысячи игл. Я так глубоко погрузилась в свои переживания, что едва не забыла о том, что нахожусь перед отцом.

Когда Кишан стремительно выбежал из зала, отец приблизился ко мне.

– Джесубай! Как я счастлив видеть тебя в добром здравии, дитя мое, – произнес он таким тоном, будто в самом деле обрадовался встрече. Но за этой лживой маской я видела его глаза, горевшие безумным огнем, и слышала едва уловимые обещания грядущих катастроф.

– Отец, – еле слышно пролепетала я, опуская голову. – Надеюсь, ваше путешествие прошло благополучно?

– Вне всякого сомнения. Прими мои поздравления, дорогая. Полагаю, оба наши царства должны устроить празднество в честь твоей помолвки с принцем Диреном!

– О да, – отозвался Раджарам. – Мы отпразднуем это сегодня же вечером!

Отец взял меня за руку и незаметно для всех железной хваткой стиснул мое запястье, спрятанное под шелком широкого рукава.

– Великолепно, – сказал он. – В таком случае я надеюсь, что уже сегодня вечером мы поговорим о том, когда ваш сын сможет прибыть во дворец, чтобы окончательно оформить союз между нашими детьми и семьями.

– Уверяю вас, что сейчас для моего сына нет ничего важнее брака с Джесубай, – ответила Дэчень. – И я не сомневаюсь в том, что, как только позволят обстоятельства, Дирен поспешит домой, чтобы во всеуслышание назвать Джесубай своей нареченной.

Локеш одарил царицу приторной улыбкой, под которой проступал торжествующий оскал хищника.

– Я несказанно рад это слышать. А теперь, если вы позволите, я бы хотел побыть наедине с моей обожаемой дочерью.

Бесстрастно-вежливое лицо Дэчень слегка омрачилось, она быстро встала со своего трона.

– Надеюсь, сегодня вечером вы уступите мне очаровательную Джесубай. Признаться, я успела привыкнуть к нашим с ней беседам.

– Несомненно!

Локеш слегка поклонился, после чего повернулся и вышел из зала, ведя меня под руку. Даже не взглянув на Хаджари, он все так же молча покинул дворец и быстрым шагом повел меня мимо цепи караульных солдат, охранявших царскую резиденцию. Только когда мы очутились в глубине парка, отец резко остановился, выпустил мою руку и, встав ко мне спиной, какое-то время безмолвно смотрел на дворцовую территорию и зеленевший неподалеку сад. Потом вдруг подбоченился, медленно обернулся, обвел взглядом окрестности и наконец остановил глаза на мне. Выражение его лица поразило меня. Мой отец… был счастлив.

– Ты отлично поработала, – произнес он.

– Я счастлива услужить вам, отец.

– Каким-то чудом тебе удалось добиться даже большего, чем я думал! Приходится признать, что твоя красота все же чего-то стоит.

Я еще никогда не видела своего отца в таком настроении. Он едва не приплясывал от радости.

– Ты не только обстряпала брак со старшим принцем, но и вскружила голову младшему, да так, что он совсем обезумел от страсти. Чуть ли не на коленях умолял отдать тебя ему, а не Дирену! Но я, разумеется, предпочитаю старшего братца. Статус – это все, моя дорогая, и ты у меня будешь ца-рицей.

«Кишан… хочет меня?» Крохотный бутон надежды мгновенно распустился в моей душе. Всего на какую-то долю мгновения я вспомнила, как раджа Раджарам обнимал свою царицу, и подумала – вдруг случится чудо и Кишан когда-нибудь вот так же обнимет меня?

Но отец поспешил прервать мои мысли.

– Дэчень тоже заметно привязалась к тебе. Честно скажу, я даже не рассчитывал на такой успех! Но раз уж все так удачно сложилось, я решил внести кое-какие поправки в наш первоначальный план. Итак, сегодня вечером ты отравишь младшего принца и его отца, а сама поскорее обручишься со старшеньким. Если он сможет мне пригодиться, сохраню ему жизнь. Думаю, он вполне способный полководец, такими людьми не разбрасываются.

«Убить Кишана? Он хочет, чтобы я убила его?»

– Нет! – воскликнула я и тут же в ужасе зажала ладонями рот. Отец впился в меня своими страшными глазами.

– Что… ты… сказала? – медленно и с угрозой спросил он.

В лихорадочной попытке спасти не только Кишана, но и себя я сказала то единственное, что могло отвлечь его:

– Но младший принц владеет по крайней мере одним фрагментом амулета! Я видела своими глазами. Нельзя убивать его до тех пор, пока мы не узнаем, где хранится второй амулет.

Мой отец промолчал, и тогда, слегка приободренная, я шагнула вперед и дотронулась до его руки.

– Кишаном можно… управлять. Я постараюсь разузнать у него о втором амулете, отец! Честно говоря, я не уверена, что Дирен окажется столь же податлив – он ласков, но в его глазах, обращенных на меня, нет того огня, что пылает во взоре Кишана.

– Ты оказалась хитрее, чем я думал, моя маленькая Джесубай, но чему удивляться – ведь ты моя дочь! Очень хорошо, используй свои чары, чтобы выведать, где хранится второй амулет, и как можно быстрее принеси его мне.

– А раджа?

– Что раджа?

– Если я убью его, на нас с вами падет подозрение. Помимо этого, мне будет проще управиться с обоими принцами, если мы позволим им пребывать в сладкой уверенности, будто ни им, ни их семье ничто не угрожает.

Мой отец застыл, все его тело напряглось. Нет, он не привык к тому, чтобы я столь дерзко оспаривала его планы, однако ему нечего было возразить, кроме того, я все еще была ему нужна. Синие искры вспыхнули на кончиках его пальцев. Я увидела их краем глаза и тут же потупила взор, чтобы ненароком не выдать себя, дав понять, что знаю об отцовских силах. Отец немедленно погасил свое пламя и сказал:

– Что ж, значит, семейство Раджарам пока останется в живых. До возвращения Дирена занимайся младшим принцем и жди моих указаний.

Я еще ниже склонила голову.

– Ваша воля закон для меня, отец.

– А теперь возвращайся во дворец и проведи время с царицей. Потолкуй с ней о моих… достижениях.

С этими словами отец повернулся спиной, давая понять, что больше меня не задерживает, а я со всех ног поспешила обратно.

Этим вечером мы ужинали все вместе, как большая счастливая семья, хотя Кишан совсем не смотрел на меня, а отец, напротив, поглядывал слишком часто. Хаджари стоял за креслом отца и метал на меня мрачные взоры, в которых без труда читалось обещание сурово расквитаться со мной, как только мы останемся наедине. Вот уж кого я убила бы без сожаления, так это его!

Мой отец должен был уехать на следующий день. Когда на рассвете я услышала стук в дверь, решила, что он зашел проститься, но, к своему удивлению, увидела Дэчень, да еще совершенно одну.