— Хорошо, давай больше не будем про телефонные разговоры. Лучше ответь, что она сказала тебе потом?

— Миссис Слокум спросила, давно ли я там прячусь, а затем поинтересовалась, слышала ли я, о чем она говорила по телефону. Я ответила, что не слышала, хотя это было неправдой. Тогда она заявила, что я не должна была этого делать, и велела никому об этом не рассказывать.

— Она имела в виду меня, — уточнил я.

— Она сказала — никому: ни Эмили, ни мистеру Слокуму.

Это уже становилось интересно. Одно дело, если Келли подслушала что-то касавшееся семейных дел Слокумов, которые Энн не хотела бы обсуждать публично. Но, судя по всему, моя дочь узнала нечто действительно из ряда вон выходящее.

— Она не объяснила почему?

Келли нервно теребила рюкзак.

— Нет. Просто сказала никому не говорить. И пригрозила, что, если я проболтаюсь, она не разрешит мне дружить с Эмили. — Ее голос дрогнул. — У меня и так мало друзей, и я не хочу потерять Эмили.

— Разумеется, этого не случится, — уверил я ее, стараясь скрыть гнев на бесчувственность Энн Слокум. Ведь Келли только что потеряла мать! — Что случилось после этого?

— Она ушла.

— Из спальни? Она вышла из спальни?

Келли снова кивнула.

— Разве вы не вышли оттуда вместе?

Келли покачала головой.

— Минутку. Она рассердилась на тебя, поскольку ты пряталась в ее спальне, а потом оставила тебя там? Почему?

— Она оставила меня. Сказала ждать там, ей нужно было подумать, что со мной сделать. Она назвала это тайм-аутом и забрала с собой телефонную трубку.

Мое раздражение продолжало расти. Что эта женщина о себе возомнила?

— Тогда-то я тебе и позвонила, — продолжила Келли. — Я спрятала мобильный в карман перед тем, как мама Эмили открыла дверь шкафа, и она не знала, что у меня есть телефон.

— Почему ты взяла мобильный с собой?

— Я собиралась крикнуть «сюрприз!» и сфотографировать Эмили, когда та найдет меня.

Я едва заметно покачал головой.

— Ладно, значит, когда она вышла из комнаты и приказала тебе сидеть там, ты позвонила мне?

Келли кивнула.

— Очень разумный поступок. Мама Эмили заперла дверь, когда вышла из комнаты?

— Понятия не имею. Я даже не знаю, был ли там замок. Миссис Слокум сказала мне сидеть на месте, и я не хотела, чтобы у меня появились неприятности, поэтому осталась. Но она не говорила, что мне нельзя никому звонить, вот я и позвонила тебе. Я боялась, как бы она не разозлилась еще больше, и говорила шепотом. Когда ты приехал, мистер Слокум стал звать меня, и я вышла.

— Солнышко, ты все правильно сделала. Ты не должна была прятаться в шкафу, но и она не имела права так поступать с тобой. Завтра я с ней поговорю.

— Значит, она поймет, что я тебе все рассказала, и нашей дружбе с Эмили придет конец.

— Я постараюсь, чтобы она ни о чем не догадалась.

Келли яростно замотала головой.

— Она может рассердиться.

— Солнышко, мама Эмили не причинит тебе вреда.

— Но она может причинить вред тебе.

— Что? Что она может мне сделать?

— Пустить пулю тебе в голову, — сказала Келли. — Именно так она собиралась поступить с человеком, с которым говорила по телефону.

Как только Глен Гарбер с дочерью уехали, Даррен Слокум спросил у Энн:

— Что, черт возьми, все это значит?

— Не знаю. Ей стало плохо, она уехала домой. Келли еще ребенок. Возможно, она переела. Или просто скучает по матери. Не знаю я!

Энн повернулась и хотела было уйти, но Даррен схватил ее за локоть.

— Пусти! — возмутилась она.

— Что Келли делала в нашей спальне? Ты же знаешь, я нашел ее там. Когда я спросил, почему она здесь очутилась, Келли ответила, что ты велела ей оставаться там. Я не хочу, чтобы чужой ребенок шастал по нашей комнате.

— Девочки играли в прятки, — объяснила Энн. — Я разрешила ей спрятаться там.

— Дети не должны играть в нашей комнате! Им нельзя туда входить…

— Ладно, хорошо! Боже, ты собираешься провести по этому поводу следствие? Думаешь, мне больше не о чем беспокоиться?

— Тебе? Или ты считаешь, только у тебя есть причины для волнений? По-твоему, они верят, будто ты работаешь самостоятельно. Позволь кое-что растолковать тебе. Если они прижмут тебя, заодно достанется и мне.

— Ладно, ты прав. Я просто хочу сказать, в нашей жизни и так хватает дерьма, и я не собираюсь спорить с тобой из-за того, что девочки играли в нашей спальне.

— Твоя идея позволить Эмили пригласить подругу с ночевкой вообще была глупостью, — с укором заметил Даррен.

Энн бросила на него гневный взгляд:

— А что прикажешь делать? Вообще не жить нормальной жизнью, пока мы не разберемся со всем? Что ты от меня хочешь? Чтобы я отвезла Эмили к сестре или еще к кому-нибудь и оставила ее там, пока все не наладится?

— Скажи, черт возьми, сколько стоила пицца? — спросил Даррен и добавил, взмахнув руками: — Ты считаешь, у нас есть возможность сорить деньгами?

— Ну конечно. Те двадцать долларов, что я отдала за пиццу, сыграют решающую роль. Давай скажем им: «Слушайте, мы потратили двадцать долларов и просим вас о небольшой поблажке».

Даррен с недовольным видом отвернулся, но через мгновение снова обратился к жене:

— Ты давно говорила по телефону?

— Что?

— В кухне на базе зажглась лампочка. Кто-то говорил по телефону. Это была ты?

Энн удивленно выпучила глаза:

— Что на тебя нашло?

— Я спрашиваю: ты говорила по телефону?

— Келли звонила своему папе, или ты уже забыл? Вскоре после того как он уехал.

На мгновение Даррен замолчал. Пока он говорил, Энн думала лишь об одном: «Я должна уйти». Но ей нужна была причина. И довольно веская.

Зазвонил телефон.

Трубка лежала в гостиной. Энн оказалась ближе и взяла ее.

— Алло?

На другом конце линии послышался женский визг:

— Он приходил ко мне!

— Господи, Белинда?

— Сказал, что времени осталось очень мало! Я была в подвале, подбирала кое-какие лекарства и…

— Успокойся хоть на минуту и перестань орать мне в ухо. Кто к тебе пришел?

— Что происходит? — спросил Даррен.

Энн жестом велела ему помолчать.