Увернувшись, выхватила открытую бутылку и плеснула ему в лицо остаток напитка. От неожиданности он обомлел. Холодная жидкость отрезвляюще подействовала на затуманенный разум, и Эрик отступил, давая понять, что не опасен.

— Прости, София, я жутко виноват…

Меня трясло.

— Убирайся. Немедленно. Не заставляй меня вызывать охрану.

— Ты права, я переборщил, — Эрик покладисто кивнул. — Прости, дорогая. Просто…

— Не хочу ничего слышать. — На ватных ногах я проследовала к выходу. — Уходи.

Провинившийся супруг послушно вышел, прихватив полотенце, чтобы вытереть стекающее по лицу вино.

— Прости! — взмолился он, прежде чем я захлопнула дверь.

Рухнув на постель, я зарылась в подушки и разрыдалась. Поддавшись искушению, я и подумать не могла, чем все это обернется… Что будет так больно.

Перед тем, как провалиться в сон, я написала Еве жалостливое смс о том, что мне не в чем идти на работу, и она согласилась заехать за мной, прихватив одежду.

Несмотря на тревожную ночь, я смогла немного поспать. Хотя утром я чувствовала себя разбитой, появление Евы, как солнце, рассеяло тучи моего хмурого настроения.

— Расскажешь, что стряслось? — спросила она, протягивая мне свою форму. Я не была готова к признаниям, поэтому лишь описала поездку к ветеринару и поверхностно коснулась ссоры с мужем, упуская его попытки рукоприкладства.

— Помиритесь, не волнуйся. Мужчины склонны ревновать, — подруга сочувствующе вздохнула.

Я пожала плечами. После всего, что произошло, это казалось нереальным.

Наскоро перекусив, мы отправились в аэропорт. Нам предстоял полет в Барселону, где мы должны были провести пару дней. Из разговора я помнила, что Испания — это любимое направление Филиппа. Почему — узнать так и не удалось.

Добраться до работы получилось довольно быстро, правда, на этом злоключения не кончились. У двери уже поджидал Эрик в надежде перехватить меня до отлета.

— София! Подожди, пожалуйста… Я отниму у тебя всего пару минут… — виновато промямлил он.

Я схватила Еву за руку. Она сжала ее в ответ, шепнув:

— Все хорошо, я рядом.

В довершение всего я увидела Филиппа, направлявшегося в нашу сторону. Приехал в самое время, удачно!

Стараясь делать вид, что он меня абсолютно не интересует, подошла к мужу.

— Прости. Умоляю, не сердись, — говоря это, он смотрел на мою шею в поисках вчерашней отметки. Я постаралась, и сегодня она была совершенно не заметна.

— Я подумаю. Мне нужно идти. Поговорим потом, — жестко отрезала я, шагнув в сторону контроля.

Эрик поймал меня за ладонь, но я тут же высвободилась из сильной хватки.

— Мне некогда, — бросила я, торопливо удаляясь.

Филипп стоял рядом с Евой, и на его губах играла довольная улыбка. Конечно, он ведь слышал наш разговор…

— Удачного дня тебе, дорогая! — кинул вслед Эрик, но его слова растворились в гуле аэропорта.

Мы втроем молча прошли комиссию, после чего я направились на борт, а Филипп ушел проводить бриф.

Колени подрагивали. Как мы будем работать дальше? И почему с каждым днем становится все сложнее и сложнее?..

К счастью, мы с Филиппом не оставались наедине. С нами постоянно кто-то находился, а затем Анна объявила, что все готово ко взлету. Кабина закрылась, и напряжение грозовой тучей повисло над нами.

— Ты знаешь правило: личная жизнь в момент взлета и посадки остается на земле, — внезапно сказал посерьезневший Филипп.

Я вздрогнула. На что он намекает?..

— Да, конечно. Все готово. Можно начинать, — с дрожью в голосе ответила я и потянулась к наушникам.

— Возьми себя в руки, иначе самолет будет трястись, — его шутка показалась мне черным юмором, поэтому я пропустила ее мимо ушей.

Рабочий процесс поглотил, отодвигая проблемы на задний план. Я расслабилась. А зря.

Набрав крейсерскую высоту, Филипп снял наушники и, многозначительно взглянув на меня, запер дверь в кабину.

— Что ты собираешься делать? — с волнением спросила я.

— Хочу кое-что попробовать, — коварно улыбнувшись, он подошел к моему креслу и, взяв за руку, пригласил подняться.

— Ты знаешь правила, — напомнила его же слова.

— Я сказал, в момент взлета и посадки, — парировал Филипп. — А пока летим на автопилоте, можешь немного отвлечься. У тебя стресс, и его необходимо срочно снять.

Бархатный и такой соблазнительный голос, теснота кабины и адреналин, подскочивший в крови, окончательно свели с ума. От осознания того, что он хочет предложить, мое тело мгновенно отреагировало пульсацией внизу живота. Ощущение, что в любой момент нас могут застукать, еще больше подстегивало поскорее отдаться в его власть.

Не теряя ни минуты, Филипп расстегнул молнию на моих брюках и, ловким движением раздвинув ноги, забрался мне в трусики. Почувствовав, насколько я была готова его принять, он одобрительно шепнул:

— Ты такая горячая. Как я люблю.

Виртуозно играя на струнах моего тела, он ритмично вводил пальцы в горячую глубину и надавливал именно там, где это было необходимо. Разум окончательно отключился, а с губ срывались лишь хриплые стоны, заставляя его еще сильнее и ненасытнее ласкать меня, пока все мое тело не содрогнулось от ярчайшего всплеска эмоций и чувств. Голова закружилась, и я обессилено сползла в объятия Филиппа.

Это было бесподобно! Никто и никогда не вытворял со мной такого!

Прижавшись к нему, я ощутила нечто большее, чем просто влечение. Мне вдруг захотелось принадлежать этому мужчине не только физически, но и духовно.

Испугавшись своих чувств, я попыталась отстраниться от Филиппа, но он не позволил мне вырваться. Даже не представляю, к чему бы это привело, но в следующую секунду мы услышали, как кто-то пытается войти…

Если бы кабина не была заперта, я бы предстала в неловком виде: со спущенными брюками в объятиях Филиппа и ярким румянцем после оргазма!

Поторапливаясь и ругая себя за несдержанность, я быстро привела в порядок одежду и села в кресло, пока он открывал дверь.

В кабине появилось заинтересованное лицо Евы.

— Я принесла вам обед, но, если вы сыты плодами любви, могу унести его обратно, — хихикнула она.

Филипп никак не отреагировал на ее слова, молча забрав поднос с едой. Я же была вне себя от злости.

— Ты же обещаешь держать язык за зубами? — Я грозно уставилась на подругу.

— Тут никого нет, но вам повезло, что обед принесла я, — миролюбиво улыбнувшись, оправдалась Ева. — Я — могила, — снова захохотав, пообещала она, собираясь покинуть кабину.