— Ладно, я расскажу тебе. Когда мне было восемь, мой отец зарегистрировался здесь вместе со мной, а потом исчез. И объявился только через шесть месяцев. Вот так.

Кейт не знала, чего ожидала, но уж точно не гнева, который потряс ее.

— Ты хочешь сказать, что твой отец бросил тебя тут?

— Ну, не совсем, — он резко рассмеялся. — Жан-Пьер не был плохим парнем. Он просто не создан быть отцом. Он был игроком. Когда удача шла к нему, он забывал обо всем остальном, вот и все дела. Ну, теперь мы можем оставить эту тему?

Ни за что на свете, подумала Кейт. Она разглядела человека за этой суперсамоуверенной маской. Это потрясло и в то же время пленило ее.

— А где была твоя мать? — тихо спросила она. Зак сел напротив нее и вздохнул.

— Мама умерла, когда я был еще совсем маленьким. Я ее не помню.

— И часто отец забывал о тебе?

— Бывало. — Он взглянул на нее. — Но обычно на пару дней, не больше. Пока мы не остановились здесь.

— Но это ужасно. — Каким ранимым и одиноким он, должно быть, был. Маленький мальчик, брошенный единственным человеком, который должен заботиться о нем. Не потому ли он теперь так упорно добивается контроля над ситуацией?

— Жан-Пьер зарегистрировал нас под ложными именами, а потом исчез. Когда прошло пять дней, а его все не было, я запаниковал.

— И что ты сделал?

— Попытался стащить денег из гостиничной кассы. Гэл поймал меня и выяснил правду. Я вырывался, проклинал его, хотел убежать.

— Ты был напуган, — мягко проговорила Кейт.

— Может быть, — бросил он небрежно, словно его чувства были неважны. — Я думал, они сдадут меня копам. Но вместо этого они приютили меня.

— Что случилось, когда твой отец вернулся?

Зак потер руками лицо. Похоже, это воспоминание было самым тяжелым.

— Было паршиво, — только и сказал он.

— Тебе нужно сказать Гэлу, кто ты.

Зак оцепенел.

— Нет.

— Почему?

— Потому что не хочу, — проговорил он с удивившей ее горячностью. — Я уже не тот жалкий сопляк. Я покинул его много лет назад.

Кейт хотелось спросить, за что он так ненавидит того несчастного ребенка, каким был в восемь лет, но по выражению его лица видела, что он не ответит. Тогда она решила зайти с другой стороны:

— Но почему ты так сильно хочешь купить «Грандж»?

— Честно? Я и сам не знаю. — Он отодвинул стул и встал. — Это был какой-то порыв, против которого я не смог устоять.

— А ты уверен, что Гэл не знает, кто ты на самом деле?

— Уверен. Они с Мэри не знали моего настоящего имени. Они считали, что меня зовут Билли Дженсен. Вначале я не говорил им своего настоящего имени, потому что считал, что так безопаснее, а потом… — он вздохнул. — Не знаю. Наверное, я хотел стать другим человеком.

— Ты был напуганный маленький мальчик, — мягко проговорила Кейт. — Поверь мне, Гэл ни в чем не будет тебя винить, если он такой, как ты его описал.

— Откуда ты знаешь?

Его голос сорвался, и Кейт осознала, что внутри этого несгибаемого, властного мужчины все еще живет частичка того брошенного ребенка, который думает, что не достоин любви.

Она подошла к нему, положила руки ему на грудь, почувствовала твердое биение сердца, и ее сердце сжалось в ответ.

— Ты должен сказать ему, кто ты, — прошептала она. — Должен назвать настоящую причину, по которой ты покупаешь «Грандж».

— И что же это за причина, по-твоему?

— Ты хочешь дом, — просто сказала она. — А этот отель — единственный дом, который у тебя когда-либо был.

Зак был ошеломлен. Она как будто проникла к нему в душу и вытащила оттуда нечто такое, о чем он и сам не знал. Тайное, тоскливое желание, в котором он не признавался никому, даже себе. Он отвернулся от нее и устремил взгляд на океан, испытывая противоречивые чувства вины и раскаяния.

Ее ладонь гладила его спину.

— Гэл — настоящая причина, по которой ты вернулся.

Его пальцы стиснули теплые деревянные перила. Это заставляло его чувствовать себя незащищенным и нуждающимся, как в детстве, таким, каким он поклялся больше никогда не быть.

Зак развернулся.

— Ты ошибаешься. Мне не нужен дом и мне не нужен Гэл Вестчестер.

И ты мне тоже не нужна, в отчаянии подумал он.

Она вынуждает его чувствовать и думать о таких вещах, о которых он не хочет думать. Давно пора перестать канителиться и взять то, что он хочет. Ее тело.

Подавив панику, Зак потянулся к ней.

— Как насчет того, чтобы заказать ужин? — Его ладонь скользнула по ее руке. — Жаль тратить такой закат на работу.

— А правда, что ты был профессиональным игроком в покер, до того как построил «Феникс»? — поинтересовалась Кейт, отложив вилку.

— Ты как будто удивлена, — отозвался Зак, сделав неторопливый глоток вина.

— Немного, — призналась она. — Ты не похож на человека рискового, готового поставить все на удачу.

— Если оставаться сосредоточенным и правильно играть, удачу можно приручить.

Он сказал это с такой уверенностью, что она просто не могла не возразить:

— Я тебе не верю. Если не ты раздаешь карты, не имеет значения, как ты играешь. Вся равно проиграешь.

— Давай сыграем партию-другую, и я докажу, что ты ошибаешься. — Заметив ее колебания, он поспешил добавить: — Не обязательно на деньги. — Он погладил пальцем ножку бокала. — Или ты боишься?

— Разумеется, нет. Но на что же мы будем играть?

Греховно сексуальная улыбка заиграла у него на губах.

— На раздевание.

Она заморгала.

— Ты это серьезно?

— Я ждал почти неделю, когда снова раздену тебя, — сказал он. — Больше не могу ждать.

Он был похож на кота, перед которым стоит миска со сливками.

Щеки Кейт порозовели, пульс зачастил. Образ обнаженного Зака не шел у нее из головы. Не может же она упустить такую возможность.

Кейт подалась вперед.

— И мы будем учитывать все, включая украшения?

Зак рассмеялся, бросив взгляд на ее запястье, на котором было пять браслетов.

— Можем даже считать пуговицы, если хочешь.

Кейт прикинула. У нее на платье двадцать пять крошечных пуговок плюс шесть на кардигане, а у него на рубашке десять, к тому же верхние две уже расстегнуты.

— Что ж, это справедливо, — сказала Кейт, уже предвкушая момент, когда эта несносная уверенность слетит с него — вместе с одеждой.