На эти провалы в разведке жестко отреагировали и партийные органы. В январе 1930 года на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) ее деятельность была подвергнута жесткой критике. После этого вся переписка посольств и резидентур с Москвой стала зашифровываться разовыми «ключами». Секретные материалы хранились на местах не более месяца, а затем диппочтой отправлялись в архивы наркоматов или уничтожались.

Наиболее радикальные решения коснулись резидентур. В целях повышения эффективности их работы, а также минимизации политического ущерба в случае провала агентуры значительная часть из них была выведена из‑под «крыш» советских представительств за рубежом и перешла на нелегальное положение. Наряду с этим были приняты и организационно‑кадровые решения. Трилиссера на посту руководителя ИНО сменил Артузов, штатная численность отдела возросла до 122 человек, из которых половина работала за границей в составе резидентур. Значительно увеличилось и финансирование разведывательной деятельности: если в 1930 году ее официальный бюджет составлял 300 тысяч рублей, то через несколько лет он вырос более чем втрое и достиг 1 млн рублей, а к середине 1930‑х годов составлял около 8 млн рублей.

Спустя четыре года советская спецслужба, и в частности разведка, подверглась очередной реорганизации. 10 июля 1934 года постановлением ЦИК СССР был образован Народный комиссариат внутренних дел (НКВД) СССР, в составе которого было создано Главное управление государственной безопасности (ГУГБ), и основные функции ОГПУ перешли к нему. Иностранный отдел стал 5‑м отделом и в полном составе вошел в него. Перед руководством и сотрудниками отдела партийные вожди поставили следующие задачи:

1) выявление направленных против СССР заговоров и деятельности иностранных государств, их разведок и генеральных штабов, а также антисоветских политических организаций;

2) вскрытие диверсионной, террористической и шпионской деятельности на территории СССР иностранных разведывательных органов, белоэмигрантских центров и других организаций;

3) руководство деятельностью закордонных резидентур;

4) контроль за работой бюро виз, въездом из‑за границы иностранцев, руководство работой по их регистрации и учету в СССР.

Штат отдела утвердили в количестве 210 человек, в его составе создали 13 подразделений, из которых 7 по географическому принципу руководили зарубежными резидентурами, а остальные выполняли функции координации и обеспечения разведывательной деятельности. Бывший ИНО, а теперь 5‑й отдел обретал накануне войны достаточно развернутую и продуманную структуру, нацеленную на масштабную работу.

В то время как разведка — этот «меч Лубянки» — набирала силу и все острее разила противника, то контрразведка — ее «щит» — в руках Сталина превращалась в «кувалду», которая безжалостно плющила как настоящих, так и мнимых врагов. Последних, по мере усиления его единоличной власти, становилось все больше.

В ВКП (б) нарастал глухой ропот, исходивший от оппозиции в лице старой ленинской гвардии — Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова и других, против авторитарного стиля руководства Сталина и его модели строительства социализма. Сворачивание им и его сторонниками новой экономической политики, позволившей стране в кратчайший срок преодолеть голод и разруху, а также оттеснение на второстепенные роли молодыми выдвиженцами из партийного аппарата вождей революции вызывали со стороны последних ожесточенное сопротивление.

С середины 1920‑х годов в партии развернулись острые дискуссии о путях развития страны. И пока Троцкий со товарищи спорили со Сталиным и его сторонниками на партийных конференциях, выступали с обличительными статьями в прессе, он действовал. И в этой борьбе за власть органы государственной безопасности, имевшие в своем распоряжении огромный негласный аппарат и накопившие значительный опыт тайной войны с контрреволюцией, все больше попадали под власть партийного аппарата и превращались в руках Сталина в важнейший инструмент расправы над оппозицией. Они отходили от борьбы с реальным противником и переключались на подавление внутренней оппозиции и инакомыслия. Главным врагом на пути Сталина к неограниченной власти над партией и страной стал ближайший соратник Ленина — Л. Д. Троцкий.

У чекиста есть только два пути: на выдвижение и в тюрьму.

И. Сталин

Смерть Ленина 21 января 1924 года не примирила двух, как он их называл в своем, тогда еще мало известном широкому кругу партийцев письме‑завещании, выдающихся вождей — Троцкого и Сталина. Еще не успело остыть тело Ленина, как они сошлись в непримиримой схватке за власть над партией и гигантской страной. Ради нее каждый готов был переступить не то что через партийные принципы, но и через родную мать. В этой битве двух титанов именно органы государственной безопасности ОГПУ — НКВД сыграли ключевую роль в победе Сталина.

В те стылые январские дни 1924 года только внимательный наблюдатель мог рассмотреть, как рука Сталина постепенно разворачивала «карающий меч революции» ВЧК — ОГПУ против своих политических оппонентов. И как бы неожиданно это ни звучало, но свое первое движение он совершил за тысячи километров от Москвы, в маленькой советской республике Абхазии. Там, под ярким южным солнцем, в тени пальм, на берегах теплого моря самым непостижимым образом трагически переплелись судьбы главных вождей революции. И там же вызрело чудовищное зло, которое затем на долгие годы погрузило всю страну в омут массовых репрессий.

Одной из первых жертв этого кровавого Молоха стал главный претендент на власть — Троцкий. Незадолго до смерти Ленина «неистовый Лев», председатель Реввоенсовета и наркомвоенмор, внезапно заболел странной болезнью. По вечерам его охватывал сильный жар, а по утрам мучила слабость.

Лучшие врачи и лекарства не могли побороть загадочный недуг.

14 января 1924 года, несмотря на сложное положение в партии, И. Сталин, М. Фрунзе, С. Орджоникидзе и Ф. Дзержинский настояли на том, чтобы Троцкий отправился на лечение на юг. Тот словно предчувствовал свое будущее крушение и не хотел покидать Москву, но по настоянию доктора Ф. Гетье, крайне встревоженного его состоянием, 16 января вынужден был вместе с женой отправиться в Абхазию.

Вслед за ним на имя председателя Совнаркома этой маленькой южнокавказской республики Нестора Лакобы ближайшие соратники Сталина — Дзержинский из Москвы и Орджоникидзе из Тифлиса — отправили строго конфиденциальные письма.

В частности, Дзержинский писал:

«Дорогой товарищ! По состоянию болезни т. Троцкого врачи посылают в Сухум. Это стало широко известно даже за границей, а потому я опасаюсь, чтобы со стороны белогвардейцев не было попыток покушения. Моя просьба к Вам иметь это в виду: т. Троцкий не будет по состоянию здоровья в общем выезжать из дачи, а потому главная задача — не допустить туда посторонних, неизвестных. Прошу Вас по вопросу об охране сговориться и согласовать мероприятия с т. Кауровым.