2 июня, находясь у себя во дворце в Каире, получил голубиной почтой письмо, в котором сообщалось о высадке крестоносцев. Он незамедлительно выступил с войсками к Дамиетте и разбил свой лагерь на несколько миль южнее города. К нему регулярно стали прибывать пополнения из Южной Сирии. Местоположение лагеря мусульман препятствовало крестоносцам перебраться на правый берег Нила по суше, в обход Дамиетты, но, так как численно арабы уступали огромной армии христиан, Аль-Камиль не давал генерального сражения.

Первый свой удар крестоносцы направили на башню Косбари. Захватив ее, можно было бы свободно переправиться на правый берег по реке.

Герцог Леопольд Австрийский и госпитальеры приготовили два судна с большими лестницами для штурма башни. Фризы и немцы оборудовали еще один корабль башней, укрепленной на вершине мачты. Ими командовал недавно приплывший из Германии граф Адольф фон Берг, брат архиепископа Кельнского. Лихтендорф в отчаянии чуть ли не кусал себе локти, что у него нет корабля и не он поведет храбрецов на штурм Косбари. Видя такое рвение, герцог Австрийский предложил Лихтендорфу поучаствовать в штурме на одной из двух первых галер, правда под командованием госпитальеров, но граф, чья гордость при таком предложении была уязвлена, отказался. Корабли поплыли в День святого Иоанна Крестителя. Австрийцы и госпитальеры приставили лестницы к башне и начали по ним взбираться на ее стены. Арабы оказали ожесточенное сопротивление. Обе лестницы были разбиты, и храбрые крестоносцы в полном боевом снаряжении пали кто на палубу кораблей, а кто в воды Нила и камнем пошли на дно. Сарацины с высоты стен смеялись, воздавая хвалу Аллаху, кричали различные оскорбления христианам, били в барабан и трубили в боевые трубы.

Между тем третий корабль графа Адольфа фон Берга бросил якорь между городом и башней. Стрелки, расположившиеся на нем, метко били по арабам, занимающим мост. Их мертвые тела во множестве падали в Нил. Из Косбари и из Дамиетты открыли ответный огонь не только из луков, но и из труб с греческим огнем. Вскоре паруса, мачты и борта занялись ярким пламенем. Крестоносцы работали без устали и все-таки сумели погасить пожар. Весь обгорелый и унизанный стрелами корабль графа Адольфа вернулся к своим.

20 июня и 3 июля после многодневного обстрела из осадных орудий были предприняты новые штурмы башни, но все они закончились полным провалом. Единственной радостью было только то, что удалось разрушить мост, соединяющий башню с городом. В тот самый день скоропостижная смерть удалого графа Адольфа де Берга никого не насторожила, хотя лихорадка, подхваченная им непонятно как и где, свела его в могилу всего за два дня. И вот скоро весь лагерь крестоносцев находился в плену у непонятной болезни, и все больше песчаных холмиков росло на берегу Нила.

24 августа, в День святого Варфоломея, крестоносцы пошли на решительный штурм башни Косбари.

Два корабля – немецкий и фризский – были связаны вместе канатами, а чтобы они не качались, укреплены еще и бревнами. На вершине мачт поместили башню, обитую медью для предохранения от греческого огня. Под башней построили лестницу, которая была привязана и привешена толстенными канатами и выдавалась на тридцать локтей вперед носа. Эту плавучую крепость тянул за собой третий корабль – парусник.

Отряд избранных крестоносцев, в основном немцы и фризы, во главе с герцогом Австрийским погрузился на корабли и поплыл к башне. Герцог позвал с собой и Лихтендорфа, который очень обрадовался такому предложению, ибо под командованием столь прославленного сеньора в бой идти было очень почетно. Лихтендорф рекомендовал герцогу Штернберга и Лотрингена, которые Леопольду Австрийскому были уже знакомы по совету у горы Фавор. Вода в тот день в Ниле сильно поднялась, и корабли долго боролись с течением.

Армия христиан выстроилась на берегу и с замиранием сердца следила за кораблями, уплывающими к победе или смерти. Многие из воинов отдали бы все, только чтобы быть там, в плавучей крепости. Успех дальнейшей осады зависел от сегодняшнего штурма. Пульс войны за Египет сейчас бился в каждом порыве ветра, раздувающего паруса головного корабля. И все молились. И на кораблях, и на берегу. Тайно или явно вожди и простые воины – все обращались мыслями ко Всевышнему, прося победу.

На противоположной стороне – на стенах Косбари – сарацины с тревогой взирали на плывущую к ним смерть. Каждый понимал: не устоять – значит, отдать Дамиетту врагу для блокады, отрезать город от продовольствия. Гарнизон был небольшим, но в его распоряжении имелся главный козырь – единственное, на что уповали арабы в этот день, – «греческий огонь». На стенах Дамиетты воины и жители так же тревожно наблюдали за рекой, вознося молитвы Аллаху. А за их спинами, на городских башнях уже устанавливались камнеметные машины…

Лотринген, Штернберг и Лихтендорф еще не поднялись в крепость и стояли у кормы, как и многие другие рыцари. Они молчали и смотрели на Нил. Свежий ветер обдувал их огрубевшие, загорелые, щетинистые лица. Каждый думал о своем, и говорить не хотелось. Но как только Косбари показалась совсем близко, маркиз, странно улыбнувшись, произнес:

– У меня есть сын. Его зовут Генрих. Ему всего пять, и он почти меня не знает. Если я сегодня погибну, а кто-нибудь из вас вернется домой, разыщите в Провансе баронессу Катрин де Флок, пусть наш сын унаследует мой титул и земли. Завещание я оставил в моем замке у моего священника.

– Бог мой! – воскликнул Лотринген. – И ты ничего не говорил?! Тебя столько раз могли отправить к праотцам, а ты только сейчас рассказал о своем сыне?

– Пойдемте, господа. Башня рядом, – сказал, весело похлопав маркиза по плечу, Штернберг. – Сегодня мы победим, и ты подробно расскажешь о своем приключении в Провансе.

– Лихтендорф, ты ничего не говорил герцогу про Али-Осириса? – спросил Лотринген. – Уже столько месяцев прошло, как этот египтянин таскается к нам, и все без толку?

– Его сведения будут нужны, когда мы перейдем на другой берег и блокируем Дамиетту, а сейчас о них говорить ни к чему.

Друзья поспешили подняться по лестнице в крепость, которую уже заполнил цвет рыцарства Германии и Голландии. Одни стояли плечом к плечу на самой верхней площадке крепости, откуда перекидывался мост. Другие остались на внутренних лестницах, третьи – на нижних площадках.

Лихтендорф улыбался, хотя лица остальных крестоносцев были напряжены. Маркиз знал, что сегодня умрет.

В ночь на 25-е ему во сне явились двое – отец и дед. Ни одного из них он не помнил, но сразу понял, что это они. Дед Оттон еще безусым юнцом отправился во Второй крестовый поход под предводительством императора Конрада III и погиб под