- Я же вижу, что-то не так. Мы ведь договорились ничего не скрывать друг от друга.

- Все меняется, - вздохнула Май. - Ты скоро уедешь от нас. А теперь еще Свен...

- Но это никак не скажется на наших с тобой отношениях.

- Да, конечно.

- Я не понимаю. Ты моя лучшая подруга. А Свен - это совершенно другое.

- Помнишь, - сказала Май, - много лет назад мы разговаривали о Хедвиг Бьёрк и ее подруге. Они не выходят замуж, хотя наверняка им делали предложение. Они выбрали работу и дружбу. Я сказала, что тоже хотела бы так жить. А ты ответила...

- ...что одно другому не мешает. Любовь, муж и ребенок. Работа и дружба. Я продолжаю так думать. И не собираюсь бросать тебя, Май.

Глаза Май блеснули за стеклами очков.

- Ты мне как сестра. Даже больше, чем сестра.

В следующую секунду Май рассмеялась.

- Не понимаю, что на меня нашло! - воскликнула она. - Я стала такой чувствительной. Кстати, раз уж я заговорила о сестрах, пойдем покормим их и мальчишек ужином.

- Штеффи, тебе письмо, - сообщил Курре хрипловатым ломающимся голосом, как только Май и Штеффи пришли домой. - Оно лежит на твоей кровати.

Письмо! Сердце у девушки екнуло.

- С иностранной маркой, - добавил Улле так же хрипло, как и его брат-близнец. - Можно, я возьму ее для своей коллекции?

- А ну, тихо! - прикрикнула на ребят Май. - Оставьте Штеффи в покое, бездельники!

А вдруг... Нет, это невозможно... И все-таки, вдруг письмо от папы?

Конверт лежал на кровати. Штеффи сразу поняла, что надеялась зря. Адрес был напечатан на машинке, а не написан папиным почерком.

Но все равно, это новости о нем. Наверное, папа по какой-то причине не смог написать сам.

Штеффи торопливо разорвала конверт и достала лист бумаги.

В руках оказался один из заполненных ею формуляров. В правом углу косо поставленный штамп и подпись. Первых слов она не поняла, потом «Варшава» и два слова по-немецки:

Nicht gefunden. He найден.

Штеффи медленно обернулась. В дверях стояла Май.

- Он...?

Штеффи покачала головой.

- Написано, что его не нашли, кажется, в Варшаве. Я не все поняла. Попрошу Юдит посмотреть.

Май обняла Штеффи.

- Сколько еще таких бумаг ты послала?

- Кажется шесть. И еще несколько через Красный Крест, но, скорее всего, их анкеты направляют в те же места.

- Значит, надо просто еще подождать, - сказала Май.

После ужина Штеффи поехала к Юдит, чтобы показать полученный документ.

- Centr. Komitet Zydowski, - прочитала Юдит. - Центральный комитет евреев Польши в Варшаве. Они не нашли никаких данных о твоем отце. И о моей семье тоже. Вчера я получила такое же письмо.

Юдит отложила формуляр, открыла окно и закурила.

- Знаешь, - сказала она, - я думаю, мы сами найдем их быстрее.

- Как? Хочешь сказать, нам нужно ехать в Германию? Или в Польшу?

- Сюда привозят узников лагерей, - ответила Юдит. - Их очень много. Война кончилась, и шведы принимают тех, кто выжил. Есть больницы и лагеря перемещенных лиц. Мы можем обратиться туда. Многих наверняка привезут на кораблях в Гётеборг.

Энергичность Юдит была заразительна.

- Как мы узнаем, когда они приедут?

- Наверняка об этом знают в Еврейской общине, - ответила Юдит. - Я теперь там часто бываю. Познакомилась с молодыми людьми и девушками, которые тоже хотят уехать в Палестину. Как мне с тобой связаться, если я что-нибудь узнаю?

- Позвони мне на работу. Я дам тебе номер телефона. Но звони, только если что-то важное. Пользоваться телефоном для личных нужд у нас нельзя.

Штеффи не упомянула о том, что на днях получила выговор за то, что разговаривала со Свеном. Это было в обеденный перерыв, но заведующая лабораторией строго запретила занимать телефон без особой надобности.

Юдит ничего не знала о Свене. Не знал никто, кроме Май. Чувство, возникшее между Штеффи и Свеном, было еще таким новым и хрупким!

Они встречались несколько раз после того вечера в парке Трэгорн. Гуляли, пили кофе, много беседовали и еще больше целовались.

Однажды вечером Штеффи и Свен пошли в ресторан, где Свен и его друзья были завсегдатаями. В этот раз Штеффи чувствовала себя увереннее и непринужденнее. Свен не делал тайны из их отношений.

Она и Свен.

Штеффи наконец получила то, о чем в тринадцать лет мечтала долгими осенними вечерами, сидя в парке Нэкрусдаммен. Она получила Свена.

У нее были все основания чувствовать себя счастливой.

Но Штеффи не покидало чувство, что ее счастье непрочно и разлетится на куски, стоит сделать хоть одно неверное движение.

- Корабль прибывает завтра, - возбужденно затараторила в трубку Юдит. - Утром, из Любека. Сможешь отпроситься?

- На весь день?

- Нет, давай встретимся в четыре. Я узнаю, куда их отправят. Им нужно пройти дезинсекцию и получить одежду. К вечеру их распределят по разным больницам. Многим наверняка требуется лечение.

Подруги договорились о встрече. Штеффи вернулась к работе.

Нужно отпроситься у заведующей лабораторией. Что сказать? «Мой папа приедет из концентрационного лагеря. Может быть». Если бы Штеффи знала наверняка, что папа приедет на пароходе из Любека, она бы не раздумывала. Но она ведь пока ничего не знала Штеффи решила сослаться на болезнь. Мигрень, боль в животе или еще что-нибудь, что лечится за один день. Она не любила лгать, но ничего другого придумать не могла.

На следующее утро Штеффи, как обычно, отправилась на работу. Зачем терять весь дневной заработок? Часа в три она почувствует недомогание и отпросится домой.

Придумывать ничего не пришлось. Еще с утра Штеффи так нервничала, что разбила пробирку и порезала палец. Через некоторое время она уронила на пол готовый препарат и испортила его.

- Стефания, что с тобой сегодня? - спросила заведующая лабораторией. - Ты плохо себя чувствуешь?

- Не-нет, - запинаясь, ответила Штеффи. - Голова немного кружится.

- Болит?

- Немного.

- Тебе лучше пойти домой, - посоветовала заведующая. - А то от тебя больше вреда, чем пользы. Отлежись и приходи завтра, если поправишься.

Чувствуя угрызения совести, Штеффи повесила в шкаф белый халат и надела пальто. Она дала себе слово, что завтра наверстает упущенное в работе.