– Ну, тогда половинку, – усмехнулся я, допивая чай из кружки Сюифи.

– Если серьёзно, – вдруг сказала она: – Тебе лучше поговорить об этом с кем-нибудь…

– Об апельсинах? – ошалело переспросил я.

– Да нет, – отмахнулась она: – О девушке… У тебя же есть друзья-парни. Вот поговори с кем-нибудь…

– Ну и что я скажу? Я вообще не знаю, что говорить…

– Да что угодно! Главное начать разговор, а дальше уже само пойдёт… По любому для кого-нибудь из твоих знакомых это будет жизненно…

– О, Гарик точно оценит… – усмехнулся я.

– А что у него?

– Да тоже недавно совсем, буквально в этом году, с какой-то бабой проблема была.

– А что произошло?

– Да, представляешь, какая-то дура на Армагеддон драться пришла…

– Слышь! – возмутилась Сюифи, ударив меня кулаком в плечо. Я рассмеялся.

– Да ладно тебе! Ну, подумаешь, выгнали с шоу!.. Чё вы, девочки, там обычно в печали делаете? Мороженое из ведра едите?

– Пошёл ты! – она толкнула меня, и я чуть не упал с дивана: – Сам ешь! Тебе больше к характеру подходит!

Я усмехнулся.

Какое-то время мы сидели молча. Я допивал чай из её кружки, она ковыряла этикетку бутылки.

– Хочешь пойти на мою драку в среду? – подумав, предложил я: – Я могу дать тебе V.I.P-приглашение.

– Ого! – восторженно воскликнула Сюифи, взяв поразглядывать билет: – Круто!

– Вообще-то я оформлял его для той девушки… Но она не пойдёт. Поэтому я предложил его тебе, – с усмешкой сказал я.

Сюифи засмеялась:

– Правильно – чего добру пропадать!

– Так ты пойдёшь?

– Конечно!

Потом я ушёл. Делание курсовой я решил перенести на какой-нибудь другой день. И, наверное, Сюифи права, что стоит с кем-нибудь поговорить. Я попробую.

Я пришёл домой, в Велимирову квартиру. Он читал учебник, прихлёбывая чай из кружки. Я никак не мог собраться с мыслями и заставить себя начать разговор.

Наконец, я вдохнул побольше воздуха в лёгкие и выдал, чеканя каждое слово:

– Все проблемы в этом мире из-за баб.

Велимир поперхнулся чаем и ошалело посмотрел на меня:

– Ч…что?

– Все проблемы в этом мире из-за баб, – повторил я с той же интонацией.

Что говорить дальше я не представлял. Поэтому просто молчал, глядя на Вела.

Он тоже молчал, потом поднялся и ушёл на кухню.

"Вот и поговорили" – вздохнул я.

Но он вернулся с кухни с второй кружкой и бутылкой вина.

– Знаешь, чертовски неожиданно услышать это от тебя… – сказал он, присаживаясь рядом со мной на диван: – Что же случилось?

Я не представлял, как об этом говорить. Что рассказывать, как объяснять. Я никак не мог выразить мысли словами… Я молчал с минуту, потом вздохнул и проговорил только:

– Надин…

… Позже я смог сыграть на фортепиано (простаивающем в квартире под видом запасной полки для вещей) одну музыку, которая мне очень нравилась. Чем страшно шокировал Велимира.

Я не касался клавиш уже… почти 3 года.

У меня сжималось сердце от каждой фальшиво сыгранной ноты. Музыка звучала неровно, дёргано… Но, она звучала. Она оживала под моими пальцами…

– Ты… ты умеешь играть? – потрясенно проговорил Вел.

Я усмехнулся, закрывая инструмент:

– Не поверишь… Я мечтал стать пианистом. Да вот как-то не сложилось…

Во вторник наступившей, чётной недели я не пошел в институт. Обосновал это тем, что всё ещё не очень хорошо чувствую себя после травмы. Велимир, видимо, основательно перепугавшийся за меня тогда, мне сразу поверил. А может, и понял, из-за чего я по-настоящему не хочу идти.

О моей битве в среду он, конечно же, не знал.

Мы с Сюифи встретились у здания. Она приехала заранее за компанию со мной.

Гарик, едва увидев её, сразу встал в стойку:

– Ты?! Что ты здесь забы…

– Выкуси! Я по приглашению! – огрызнулась она, не глядя проходя мимо ресепшна и демонстрируя билет.

– Зачем ты её притащил?! Меня от одного её вида трясёт!.. – прошипел на меня Гарик, когда я подошёл подписывать важные бумаги: – Это для неё ты оформлял пригласительный?

– Нет. Для другой девушки, – спокойно ответил я: – Но та не пойдёт.

Пока я готовился к битве, услышал, что Тоби до сих пор (!) не появлялся. Однако, на данный момент, это было последнее, что меня интересовало.

Я никак не мог сконцентрироваться. Мои мысли были о чём ни попадя.

При оформлении документов я дважды (!) поставил подпись не в том месте.

… Первый удар я по-идиотски пропустил, когда пытался посмотреть, где находится V.I.P-ложа и где сидела бы Надин.

Я изо всех сил пытался сконцентрироваться на битве, но удерживать концентрацию мне удавалось не более минуты. Меня отвлекали даже прожектора, чего со мной никогда не бывало!

Я судорожно пытался взять себя в руки.

Я не понимал, почему я не могу… почему я не ощущаю битву. Я чувствовал себя деревянным!..

Но я же всё делаю, как надо!

Я с нервной дрожью осознавал, что проигрываю эту битву бездарно вкрай.

Я, чертовски злясь на себя, начал атаковать. Я яростно бросился на соперника, стараясь достать его и хорошенько врезать, однако он обратил мою атаку против меня же, перекинул через себя и отправил в краткосрочный полет. Я, приземлившись, всё же, не позволяя себе тормозить, подорвался и атаковал вновь, но Фарго снова меня отшвырнул. На этот раз я, неудачно приземлившись на пальцы, прокатился по полу.

Я попытался тотчас встать, но правая рука, кажется, была сломана где-то чуть выше запястья. Я торопливо изменил точку опоры и поднялся. Меня особенно бесило то, что меня даже не особо били: я травмы получал больше не от того, что меня так жёстко швырял соперник, а от того, что я отвратно падал и травматично для себя самого атаковал.

Когда я встал, я снова бросился в атаку. Фарго сцапал меня за горло и приподнял, так, что я едва касался мысками земли. Я, вцепившись ноющими пальцами в его руку, облизал пересохшие губы.

Соперник бросил меня, и я упал, снова прокатившись по полу. Несколько секунд так и пролежал, но потом, дико злясь на себя за то, что не могу нормально драться, вскочил и яростно попытался атаковать. Фарго, без особого труда ушёл от атаки, сделал подсечку, и отправил меня падать в том же направлении, что я атаковал.

Я прокатился по полу и лёжа смотрел, как он медленно подходит ко мне, не торопясь атаковать.

В принципе, как я сегодня дрался, ему почти не приходилось атаковать. Вообще, можно было просто встать посреди ринга, периодически подсекая или перекидывая меня через себя – и я прекрасно убивался сам…

Не видя смысла продолжать эту очевидно проигрышную