После этого Патрик замолчал, и мне пришлось намекнуть взглядом, что я ожидаю пояснений.

— Это секретная информация, но, думаю, вам, как помогающей мне в расследовании, можно ее сообщить, — постарался вначале напустить таинственного тумана маркиз. — Следователь, который вел дело графа Фрехберна до его заточения в тюрьму, сегодня утром был выловлен мертвым в реке Орилеш. По предварительным данным — несчастный случай, оступился и упал с подвесного моста. Правда, непонятно, почему ему было не пройти метров двести до нормального, с его-то… пышной комплекцией.

— Возможно, лорд Рауль мог бы помочь прояснить ситуацию? — предположила я, замерев и выжидающе глядя на Патрика. — Он очень бы хотел осмотреть вещи в комнате, где погибли его брат и невеста. И помещение, где был убит посол и герцог Левкерберн…

— Если лорд Фрехберн согласится нам помочь, я был бы ему очень признателен, — с не слишком довольным лицом процедил маркиз.

— А вы его попросите, — предложила я, безуспешно пытаясь скрыть ехидство в голосе. — Уверена, теперь он вам не откажет, ведь это в ваших общих интересах.

Лицо Патрика застыло, стали заметны желваки на скулах. Взгляд серых глаз заледенел, подбородок упрямо выдвинулся вперед, а пальцы инстинктивно сжались. Так как маркиз все еще держал меня за руку, я очень хорошо ощутила, как он весь напрягся.

— Скажите, лорд, почему вы так недолюбливаете графа Рауля? Простите, но не обязательно быть детективом, чтобы это заметить.

Конечно, настолько откровенный вопрос можно расценить как грубость, но не могу же я постоянно закрывать на это глаза? Нам всем вместе работать над несколькими делами, а оба лорда ведут себя как… подростки из двух враждующих веками семей, по меньшей мере!..

— Потому что я с детства был знаком с леди Монтербон и очень не одобрял этот… мезальянс!.. И как видите, оказался прав!

— Значит, вы вдвойне должны быть заинтересованы в поимке настоящего убийцы, — как можно убедительнее произнесла я, осторожно пытаясь освободить свою руку из крепкого захвата. — Странно, что вы сами не взялись за это расследование! — Судя по тому, как Патрик вздрогнул, я ударила по очень больному месту.

— А еще в том, чтобы граф Фрехберн держался как можно дальше от моей невесты. Раз не смог уберечь даже свою! — с раздражением процедил он. — И расследование ее смерти признали слишком… личным. Мне запретили приближаться даже к документам по этому делу, под страхом увольнения. В моем случае, учитывая, кем является мой отец, попытка нарушить запрет могла закончиться фатально. Я успел лишь допросить обеих графинь, мать и жену убитого. В виновность графа они не верили, но их воспоминания не опровергали обвинение, а подтверждали его. — Маркиз помолчал, задумавшись о чем-то, судя по нахмуренным бровям, не слишком приятном. А потом, резко вернувшись в реальность, тряхнул головой и умоляюще посмотрел на меня: — Очень вас прошу, будьте осторожнее. Граф не такой уж невинный, как вам кажется. У невинных людей не бывает таких влиятельных врагов!..

— Вопрос спорный, — заупрямилась я, смирившись с тем, что моя рука оказалась в заложницах. Патрик до сих пор сжимал ее в своих пальцах и смотрел на меня с надеждой, взывая к благоразумию. — Но наглость — не всегда второе счастье. А влиятельные враги графа ведут себя уж слишком уверенно и нагло.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Это не означает, что нанятые исполнители оставят нам кучу следов. — Маркиз снисходительно улыбнулся. — А чтобы выйти на заказчиков, надо вычислить тех, кто выполнял заказ. Возможно, это один и тот же человек. Но сейчас у нас уже три возможно связанных друг с другом дела и пятеро убитых, причем у всех пятерых, как нарочно, фатальные травмы черепа.

Я понимающе кивнула. Некроманты не могут допросить погибшего, если задет мозг. Поэтому профессиональные убийцы всегда стреляют в голову. С первого раза, или добивая, или уже в мертвое тело, без разницы. Это называется «контрольный выстрел».

— Последние яркие воспоминания убитых никак не связаны с их смертью, — Патрик продолжил выдавливать по крупицам секретную информацию. Уверена, что большую часть сведений он пока старательно утаивает, надеясь обойтись малым. Но из его слов следовало, что ментальные некроманты тоже оказались бессильны.

Значит, действовали не просто профессионалы, а лучшие. Наверняка у министерства есть список востребованных наемных убийц в стране, так что иногда опыт тоже может навести на след.

— Магический дар графа — наша последняя надежда, — скрипя зубами признал маркиз. — Вы уверены, что он согласится нам помочь?

— Не попросите — не узнаете. — Я ободряюще улыбнулась, прекрасно понимая переживания своего жениха. Будет очень унизительно обратиться за помощью к тому, кого очень сильно недолюбливаешь, и получить отказ. Но я была уверена, что теперь графу хватит ума согласиться. Не совсем же он… упертый баран, в конце-то концов! Тут людей убивают, одного за другим, так что промедление чревато новой смертью.

— Извините, лорд, но день сегодня и правда был тяжелый. — Сразу после этих слов Патрик, как по волшебству, выпустил мою руку и склонился в полупоклоне:

— Простите, леди, конечно же, вам уже давно пора спать, а я завалил вас своими проблемами…

— Вам следует поговорить с графом, лорд Патрик. Обязательно! — Я тоже присела в светском реверансе. Это прощание мало напоминало предыдущее. Сейчас мы расставались почти как посторонние люди, и мне почему-то показалось это очень неправильным. — Сделайте это ради меня, лорд! Ведь тогда вы быстрее сможете поймать тех, кто угрожает графу, и его оправдают. А значит, мне уже не надо будет находиться с ним рядом.

— Да, леди, это очень серьезный довод. — Маркиз кривовато улыбнулся, но его взгляд заметно потеплел. — Ради вас я готов на любой подвиг, даже поговорить с графом Фрехберном. — Улыбка Патрика стала гораздо искреннее.

А я, привстав на цыпочки, потянулась и поправила выбившийся из идеальной прически локон. Волосы маркиза были удивительно мягкими на ощупь. Нежными, как шелк. Или как прикосновение его губ к моему запястью…

— Спокойной ночи, леди Шарлотта!..

Теперь все снова было мило и очень… очень не к ночи, если уж честно. Вот как мне спокойно спать, когда я, как наяву, вижу лицо Патрика, его большие выразительные серые глаза, до сих пор ощущаю пальцами шелк его волос, а запястье сладко плавится от прикосновения его губ. И какая-то маленькая едва заметная часть меня обращает на это внимание и ностальгически вздыхает: «А вот после графа кожа буквально пылала!»… Только непонятно, при чем тут граф?!