Мозг отказывается анализировать и выдавать хоть какие-то команды телу. И все что я сейчас могу, так это просто сидеть и ждать. Ждать, что будет делать дальше Ян.

— Так, я не услышал твоего ответа на мой вопрос, Арина.

Я открыла рот, чтобы хоть что-то сказать, но тут пальцы профессора сомкнулись на моей шеи, и я поняла, что он не хочет слышать мой ответ. Это его игра, и пока она идет в одни ворота.

Я закрыла глаза и напряглась вся, когда кольцо стало сдавливать мою шею плотнее.

— Ты думала, я идиот, и не узнаю тебя? Сучка.

Во рту вмиг пересохло. А дуальше я даже не успела ничего тюолком понять, как мне в затылок ущперлось что-то тугое и твердое. Черт! Я рмаспахнула глаза и судорожно втянула в себя воздух. И тут же в голове закружилось, а в носу защекотало от терпкого запаха миндаля, смешанного с чистотой и прохладой, свежесть и мужественностью, собственного аромата профессора. Я задышал чаще и глубже опьяненная желанием Яна. Боже! Разве это правильно? Разве так можно? Вот так запросто, возбудиться от одного прикосновения мужчины?!

Мурашки плотной волной прокатились по телу, а мне пришлось закусить губу, чтобы не застонать, когда Ян потерся пахом о мою шею.

Черт! Я готова была поклясться, что если бы он сейчас сказал, что хочет трахнуть меня, я бы отдалась ему не раздумывая. Пальцы мужчины плотнее сжимались на моем горле, а сам Ян молчал, как будто выжидая от меня каких-то действий.

— Ты, понимаешь? Что то, что между нами вчера произошло — это недопустимо? — хриплый голос Яна, разбежался по мне разрядом электрического тока, от чего мои соски напряглись, и вершинки болезненно уперлись в тонкие кружева лифчика.

— Да, — просипела я.

Резкий разворот моего стула и мои глаза упираются строго в ширинку профессора.

— Святые! — вырвалось у меня от неожиданности и глаза полезли на лоб, когда Ян порывисто начал расстегивать ремень на своих брюках.

— Профессор, что… что… это значить? — я подняла на него взгляд и поняла, что это я сделала зря.

Черт!

Пальцы одной руки путаются в ее волосах, а второй пытаюсь расстегнуть гребаный ремень.

Я ненавижу этот день.

Ненавижу эту суку, из-за нее, моя карьера может покатиться в тартарам только лишь потому, что мой член срочно возжелал почувствовать ее пухлый ротик на своем теле. Я мог бы поклясться, что эта дрянь чем-то меня опоила вчера. Сделала приворот…

Да я не знал, как это объяснить… Но то что здесь что-то было не чисто, я почувствовал сразу, как только увидел ее: нерешительно шагающую через парковку. То что вчерашней проституткой оказалась никто иная как студентка нашего университета и ко всему прочему еще и моя подопечная, я понял по ее голосу, когда утром позвонил Арине Вуйчик.

Но когда назначал ей встречу, где-то в глубине души еще теплилась надежда, что ошибся. Но как оказалось, нет. Интуиция работала на все сто пятьдесят процентов. Стоило только взглянуть на девушку, я сразу понял все. И то что на вид этот божий одуванчик, который даже источал какое-то нереальное свечение, оказался продажной девкой из клуба, я узнал сразу.

Только вот до сих пор мне было не понятно одно: как? Почему именно её я выбрал изо всех присутствующих в клубе? Хотя на эти вопросы был вполне очевиден лишь один ответ и его я ей высказал еще вчера. Меня захотел кто-то подставить. И смотря на то как она воровато оглядывается по сторонам подходя к бетонным порожкам, я пообещал себе, что буду долго пытать эту дрянь, но в конце-концов доберусь до истины. Но так я думал ровно до тех пор, пока она не вошла в кабинет. А потом…

А сейчас… Сжимая ее волосы на затылке в кулак и в нетерпении растягивая ремень, я думал только об одном… Как хочу почувствовать ее горячую, влажную плоть, сжимающуюся вокруг моего члена и трахать… трахать и кончать в ее рот до тех пор, пока не закончится сперма в яйцах.

— Боже, Ян?! — кисуня упирается ладонями мне в бедра, и поднимает глаза: твою мать, лучше бы она этого не делала.

Смотря в эти синение бездонные озера, я запросто могу утонуть в них, да и что отрицать очевидное тонул… прямо сейчас погружаясь все глубже и глубже в водоворот невинной похоти, которую так искусно смогла совместить в себе эта двуликая сучка.

Сцепил зубы, зло скривил рот.

— Значит днем бедная студентка, а ночью развратная проститутка? — прошипел сквозь зубы.

— Нет… Ян… вы… ты не так все понял, — пробормотала она, но в этот момент я уже справился с чертовым ремнем и вздыбленный в готовности член, практически сам выскочил из-под резинки боксеров, — мгмгм, — шумно сглотнула Синеглазка, — позволь …

— Не позволю больше, тебе запудрить мне мозги, — член болезненно скрутило судорогой от перевозбуждения, и я подцепив ее ладонь, переплел наши пальцы, провел ими по стволу чуть сжимая его.

— Ян, так нельзя, нас могут здесь увидеть, — нерешительно выдыхает девушка, обдавая горячим дыханием чувствительную вершину, находящуюся прямо возле ее приоткрытых розовых губ.

— Уже можно, — цежу сквозь зубы, сдерживаясь из последних сил, — ты заставляешь меня быть экстремалом и делать это, дрянная девчонка!

Сердце в груди колотится будто ненормальное, разгоняя адреналин по крови. Моя потребность в ней выходит за пределы. Я жду… выжидаю до последнего, не прерывая с ней зрительный контакт и когда желание выходит из-под контроля, направляю головку члена прямо к ее губам и упираюсь в них с нажимом.

— Открой рот, я тебе позволяю в полной мере показать свое умение, — рычу на Синеглазку, и та рвано выдыхает открывает свой сладкий рот.

Гребаный ад! Это слишком!

Я чувствую себя одержимым, когда с каждым миллиметром все глубже и глубже проникаю ей в рот и наслаждаюсь этим процессом: глядя на ее покрывшееся неровным румянцем кожу, на то как в глазах заплясали первые блики страха, а в уголках заблестели крохотные слезинки.

— Больно? — спрашиваю ее.

Но ее ответ я не могу услышать, ведь ее рот занят моим членом.

Губы растягиваются в одержимой ухмылкой.

— Дыши носом кисуня, и у тебя появится реальный шанс не задохнуться, — я вижу как ее глаза еще больше расширяются от недоумения и ужаса. Я это говорю ей намеренно, хочу наказать за то, что обманула меня вчера, знаю что возможно детские ясли, но это выше меня. Злость, ревность, отчаянное влечение к этой малышке, пугают меня.

Я проникаю в ее рот еще на миллиметр и наблюдаю за тем, как на ее шее натягиваются жилы.

Да, вот так… еще чуть-чуть и я чувствую, как головка упирается в заднюю стенку горла.

Резко выхожу, позволяя сделать Синеглазке вдох.

— Боже! — она хватается за грудь, шумно делает вдох, вытирая рукавом слюни на подбородке и шее, — Ян я хочу все объяснить… — предпринимает очередную попытку поговорить со мной Арина, но я прижимаю палец к ее губам, заставляя замолкнуть.