— Обязательно это сделаешь, но только после того, как получишь то, что заслужила, — обещаю ей и оставляю одну на мгновение, только лишь для того, чтобы закрыть дверь на замок.

— Ян… — девушка смотрит на меня, округлив глаза.

— Тебе стоит понимать кисуня, что это только начало и теперь ты отсюда не уйдешь, пока я не останусь довольным. И … — я замолчал, выдерживая выразительную паузу, — за то, что поработаешь сверхурочно, получишь оплату в двойне.

— Ян, я сделаю так, как вы хотите, — наконец-то сдается Синеглазка.

Видимо девчонка поняла, что больше нет смысла играть и строить из себя святошу.

— Вот и славно милая, — немного вдавливаю большой палец в ложбинку между ключицами, и веду вверх по гортани, по под бородок, и когда палец ложиться на нижнюю губу чуть оттягиваю ее вниз, — а после того, как хорошенечко отсосешь мне, расскажешь, откуда взялась кровь на презервативе, и что тебе конкретно от меня понадобилось.

Арина промолчала, только на стуле нетерпеливо заерзала, когда нырнув пальцем ей в рот начал ласкать язык.

Девчонка закатила глаза, и сцепив ладони в замок, зажала их коленками. Черт, какая же она невинная была в этот миг. Красные от румянца стыдливости щеки пылали жаром, и я не удержавшись наклонился, провел по ним губами.

— Такая сладкая. Такая нежная… — шепнул ей в ухо, а потом свободной рукой нырнул в ворот ее футболки.

Малышка шумно задышала, когда я обвел ее полушария пальцем и остановился на соске, спрятанном за тонкой тканью лифчика. Чуть перекатив его между пальцев почувствовал, как он уплотнился, напрягся.

Трахнуть бы ее сейчас и дело с концом. Но нет, мне как будто доставляет удовольствие оттягивать этот момент и мучить самого себя. Я до конца не мог разобраться, какие же во мне главенствовали чувства. Они так быстро сменяли друг друга, что трудно было уловить, но неизменным оставалось лишь одно — желание оказать в ее горячей узкой щелке, присутствовало всегда.

— Боже! — выстонала она, когда погрязнув в своих мыслях, потерял счет времени, а оказалось, что Арина вот-вот готова, по всей видимости, кончить.

— Не так быстро кисунь, — шиплю я.

Арина открывает ротик, пробегается по подсохшим губам острым язычком.

— Вот так милая, — улыбаюсь ей в лицо, и скользнув головкой по увлажненному устам ныряю внутрь влажной плоти.

Синеглазка теперь действует более слаженно. И если мне изначально показалось, что у нее совсем нет опыта, то теперь я уверился в обратном. Ее язык больше не препятствует моему проникновению, как и сама она. Девчонка, знает как будет легче, запрокидывает голову назад, пуская меня глубже.

Мне нравится, что она перестала ломаться. Потому как действительно испытываю внутренний дискомфорт от того, что она могла быть девственницей. И это мысль меня до сих пор смущала. Вновь и вновь всплывая в сознании. Но сейчас я больше и больше убеждаюсь в том, что это кем-то хорошо спланированная сценка.

— Вот так, — сжимаю в кулак волосы на затылке и тяну голову еще ниже, а сам придерживаю ее, подстраивая под себя.

— Мммм, — мычит Синеглазка, вцепившись мне в бедра.

— Не бойся кисуня, мы сделаем это быстро и приятно для нас обоих, — хищная полуулыбка растягивает мои губы, и как только чувствую, что горло Арины расслабляется, делаю несколько толчков бедрами, упираясь головкой прямо в стенки ее гортани. Для меня оказывается этого достаточно, чтобы взорваться.

— Твою мать, — низкий рык вибрирует в груди, и я не сдерживаясь кончаю прямо в ее горячий влажный рот.

Когда последние капли спермы оказываются во рту Синеглазки, я наконец-то освобождаю ее от опавшего члена. Достаю из кармана пиджака платок и осушив головку от влаги, отдаю его ей, а сам прячу ствол в штаны, застегиваю ширинку.

— Умничка, — быстро целую ее в лоб и освобождаю девчонке пространство, делаю несколько шагов в сторону, показывая ей тем самым, что она может быть свободна.

Арина смотрит на меня глазами полного шока. Сидит и не двигается. Мне даже показалось, что и не дышит. И тут я понимаю, что я что-то забыл. Блядь, точно! Осеняет меня. Выудив из заднего кармана джинсов кошелек, достаю сотню баксов.

— Вот кисунь. Прости, забыл, — сую ей в руки деньги, а она неожиданно подскакивает на месте, как будто очнулась от забытья, зажимает рот руками и больше не глядя на меня вылетает из кабинета, при этом, чуть не сорвав дверь с петель.

— Поаккуратнее! — кричу ей в спину, когда она, справившись с защелкой, выскочила таки в коридор, — мне достаточно того, что ты для проститутки и так мне очень дорого обходишься, — пробубнил под нос.

Поправил одежду, и подойдя к окну, открыл его. Кабинет нуждался в проветривании, потому как концентрация феромонов Синеглазки, зашкаливало за отметку выше допустимой нормы.

Сметая все на своем пути, когда вылетаю из кабинета профессора, зажимая ладонями рот.

Боже! Какая же я дура! Почему вдруг решила, что если сделаю как он хочет, то профессор вдруг изменит отношение ко мне?! Дура!

Но я даже не могла предположить, что может произойти все наоборот.

— Арина! — окликает меня чей-то голос в коридоре и я с запозданием понимаю, что это Ви.

Не останавливаясь и не оборачиваясь, я сбегаю вниз по ступенькам, и те студенты, которые встречаются на моем пути, предусмотрительно отходят в стороны, чтобы пропустить меня. Уж не знаю, насколько печально я выгляжу в этот момент, но мне абсолютно плевать, самое главное не сблевать посреди коридора.

И вот наконец-то спасительная дверь женского туалета замаячила впереди, и я прибавляю ходу.

Последний рывок и я залетаю внутрь, тут же склоняюсь над раковиной.

Спазмы за спазмом скручивают живот, но… наружи не выходит ничего…

Твою мать! Поднимаю бледное от пережитого лицо и смотрю на себя в зеркало. Растрепанная, с горящими глазами и бесцветными припухшими губами я похожа на фарфоровую куклу…, которую только что трахнули в рот.

Чертов засранец! — ударяю с силой по каменной столешнице. — Каким же нужно быть слепым придурком, чтобы принять меня за проститутку?!

Поддев язычок крана включаю воду, набираю полный рот, промываю его.

Боже! — закатываю глаза. — Это просто какое-то ужасное стечение обстоятельств. Видимо я окончательно свихнулась на Янисе, раз позволила ему отыметь меня в рот прямо в университете.

Склоняюсь к струе холодный воды, и непрестанно в течение нескольких секунд, брызгаю себе в лицо. В надежде на то, что она смоет все мысли об …

Твою жиж мать! Нет, образ огромного блестящего члена, увитого синими прожилками вен, так и остается перед внутреннем взором.

— Чеееерт! — протяжно стону я и уперевшись лбом в холодную каменную поверхность, понимаю, что не смогу стереть то, что только что увидела и попробовала на вкус.