А ждать, судя по всему, осталось недолго. Ментов было слишком много, чтобы один ствол, даже крупнокалиберный, их остановил. Насколько я помнил, винтовка «Выхлоп» не автоматическая. Значит, вооруженному такой винтовкой бойцу требуется передергивать затвор перед каждым выстрелом и после каждых пяти выстрелов менять магазин. Если там, действительно, только кто-то один из группы, состоящей ранее из пяти человек. Но возникает вопрос – куда делись четверо остальных? Конечно, они могли нагнать бандитов и вступить с ними в бой. Бандитов в любом случае было больше, чем ликвидаторов, и группа вполне могла понести потери. А в том, что там, под скалой, был один из группы ликвидаторов, меня убеждали два выстрела, которые сумели остановить два грузовика. Ни одна винтовка меньшего калибра не в состоянии это сделать. Не зря дальнобойные крупнокалиберные снайперские винтовки называют еще и антиматериальными, то есть предназначенными для уничтожения материальных средств, автомобилей, легкой бронетехники, вертолетов, станций РЛС и топливозаправщиков. И хотя винтовки у ликвидаторов были не дальнобойными, тем не менее, такими же крупнокалиберными, значит, и антиматериальными.

Менты к тому времени уже подошли к скале почти вплотную и дали по ней несколько выстрелов из подствольников. «Выхлоп» только дважды огрызнулся, но потом менты сделали выстрел, судя по всему, из «РПГ-7». И стреляли бронебойной гранатой. Часть скалы разрушило. Того, кто отстреливался, слышно не было. Бой, кажется, завершился.

– Стукалов!

– Я!

– Опусти наш дрон ниже. Без большого круга, просто покажи нам чудеса пилотажа. Мне нужно видеть подробности.

– Есть показать чудеса, товарищ старший лейтенант.

На какое-то время я вообще потерял изображение на мониторе. Вернее, изображение имелось, но это был только горизонт. Видимо, «беспилотник» круто «лег на крыло», так круто, что гироскоп не успел среагировать на изменение положения корпуса, потом замелькали какие-то скалы, но эти скалы находились высоко, совсем не у входа в ущелье. Наконец я увидел все, что хотел увидеть. Хотя и достаточно мелко даже при том, что перевел камеру в режим наибольшего приближения. Теперь наш «беспилотник» делал, видимо, мелкие круги. Я знал еще по тем дронам, с которыми встречался, что они при наблюдении умеют цепляться лазером за точку и держат ее в фокусе, какие бы маневры сам «беспилотник» ни совершал. Но картина происходящего при этом вертелась вокруг своей оси, вернее, вокруг той точки, что выбрал для себя лазерный указатель. Впрочем, это мне не сильно мешало, как не мешало и то, что вид теперь был слегка сбоку. Так даже лучше видно, нагляднее смотрелись все действия.

– Стукалов! Ниже спуститься можешь?

– Я и так на земле сижу.

– Я про «беспилотник»…

– Опасно ниже, Юрий Викторович, – сказал лейтенант Хачатуров. – И звук услышат, и увидят. Начнет стрелять – и поймут, что с их дроном произошло…

– Вертолет на подлете. Приблизительно через три минуты будет у нас, – между тем сообщил лейтенант Неумыволнов.

– Сразу попробуй найти запись, – не отрываясь от монитора, дал я команду.

А события под скалой развивались так, как я и предполагал. Часть скалы обрушилась и закрыла стрелку-ликвидатору обзор. В результате стрелять дальше он не смог. Под наставленными автоматными стволами стрелка вытащили из-под скалы. По фигуре и амуниции я наверняка уже опознал в нем одного из пятерых ликвидаторов. Это был тот самый полковник Лущенков с орлиным носом. Его самого, видимо, тоже слегка придавило и побило осколками камней. Менты долго возились, разгребая щебень, в который они превратили монолитный камень, потом, ухватив под мышки, вытащили полковника. Дальность расстояния не позволила сказать точно, но мне показалось, что был он сильно окровавлен. Но и менты потеряли многих из своих людей. Пуля калибра «двенадцать и семь» при попадании в тело никогда не оставляет раненых. И никакой бронежилет от такой пули не спасет.

Лущенкова усадили на большой черный валун, сидел он с трудом, и два мента поддерживали его сзади, чтобы полковник не упал. Был он, видимо, в почти бессознательном состоянии. Какой-то важный ментовский чин встал перед камнем, там, как я понял, проводился допрос. Но вот что меня удивило… Перед началом допроса командир полицейского отряда дал какую-то команду, и все остальные менты, кроме нескольких человек, что стояли прямо у валуна с полковником, отошли на достаточное расстояние. Допрос был, видимо, делом секретным. У меня возник только один вопрос – мент-командир не желал, чтобы простые менты слышали его вопросы, или не желал, чтобы они слышали ответы пленника? Но ситуация более-менее прояснилась. По крайней мере, загадок стало меньше, хотя понятным все равно ничего не стало. Теперь уже можно было вызывать на связь майора Колокольцева. В этом отношении «Ратник» со своим коммуникатором «Стрелец» был попросту незаменим. Я переключился на вызов, заблокировав внутреннюю связь.

В этот раз к услугам дежурного офицера узла связи прибегать не пришлось, Семен Ярославович ответил сам.

– Корреспондент «девятьсот семнадцать»… – представился я.

– Легок ты, Юрий Викторович, на помине. Как раз о тебе речь зашла. Докладывать о текущих делах будешь потом, а сейчас воспользуемся тем, что я нахожусь в Антитеррористическом комитете, и мне тут один сотрудник задает вопросы, на которые я не могу ответить. Подожди минутку, сейчас кабинет освободится, и мы поговорим конфиденциально.

Я подождал две минуты. Видимо, кто-то не спешил покидать кабинет. Но посторонних разговоров слышно не было. Если бы майор Колокольцев пользовался таким же микрофоном, как у меня, я обязательно услышал бы отдаленные посторонние разговоры. Но он использует беспроводную гарнитуру, закладывает в ухо наушник, а на горле носит ларингофон, который реагирует только на его слова. Но меня мало интересовали разговоры в каком-то кабинете Антитеррористического комитета, и расстраиваться было не из-за чего. Я терпеливо ждал. Наконец начальник штаба сборного отряда спросил:

– Слушаешь, старлей?

– Я – весь внимание, товарищ майор.

– Имей в виду, второй наушник я передал товарищу генералу из ФСБ, который твоим районом действия интересуется. Меня тут спрашивают, ты с группой полковника Сомова вчера встретился?

– Я понял, товарищ майор, откуда у этого вопроса ноги растут, и сам на связь вышел по этому же поводу.

– Ну, и отлично. Так что, вы встретились?

– Так точно. Я даже показал им видеозапись «планшетника», где они в банде Акбар-Шайтана опознали эмира Шерхана. Мы обговорили совместные действия по преследованию, но перед прилетом вертолета полковник Сомов сказал, что не желает по каким-то причинам встречаться со следственной бригадой, и увел свою группу. Договорились с ним, что он отойдет на десяток километров в том направлении, куда ушла банда. Я принял вертолет, принял пополнение и двинулся вдогонку. Следственная бригада, кстати, сильно интересовалась… Вернее, не вся следственная бригада, а только ее руководитель советник юстиции второго ранга Афиногенов сильно интересовался, не появлялись ли в округе еще какие-то подразделения силовиков. Памятуя предупреждение полковника Сомова, я заявил, что никого больше не видел. Перед выходом мы запустили «беспилотник» вертолетного типа, чтобы он исследовал путь впереди. За час преодолели больше десяти километров, но группы Сомова не обнаружили. «Беспилотник» тоже их не увидел, хотя залетел вперед еще на пару километров. После этого мы устроили вынужденный привал и запустили в небо второй «беспилотник», уже самолетного типа, более скоростной… – И дальше я пересказал все, что мы наблюдали.