Следователь засмеялся, легонько отодвинул капитана и вставил ключ в прорезь замка, затем повернул, и толкнул дверь от себя. Что-то препятствовало, и, заметив это, Медведев быстро оттолкнул Иннокентия Витальевича и рывком толкнул дверь, замерев на пороге. Скрюченное человеческое тело, упакованное в целлофановый мешок, лежало поперек коридора, и ноги в синих спортивных штанах касались подбородка.

— Кто…это? — с придыханием спросил Иннокентий Витальевич из-за спины Медведева.

Тот зачем-то слегка наклонился и тут же выпрямился.

— Морозов. Виталька.

— Рыжий? — почему-то уточнил Иннокентий Витальевич. — Господи, он же совсем мальчишка.

Медведев повернулся к нему. Мужчина стоял, держась за сердце и комкая при этом галстук и белую рубашку.

— Вызывайте группу, надо оформлять. Значит, война, капитан. Началось.

В эту ночь Медведев с еще пятью оперативниками арестовали Кротова на его собственной даче, нашли у него не зарегистрированный пистолет и оформили незаконное хранение оружия. Следствие набирало обороты.

Аресты, допросы, улики, свидетели, показания и тома, пухлые папки уголовного дела «Об убийстве гр. Удалова». Потом откроется еще дело «Об организованной преступной группировки гр. Карелина и других», но это будет позже. Пока же все папки назывались одинаково и шли по номерам.

Проходили дни наполненные допросами, допросами и допросами. Следственная группа практически жила в здании РУБОПа, выходили только по необходимости, а Иннокентий Витальевич — в сопровождении охраны. И все же однажды, когда он подъехал к зданию прокуратуры, вышел из машины и поставил ногу на нижнюю ступеньку, возле него упал пакет, завернутый в толстую бумагу.

Медведев тут же бросился к следователю, сбил его с ног, прижимая к бетонным плиткам и закрывая собой, а другой оперативник отпихнул пакет ногой подальше, падая рядом со следователем.

Взрыв раздался, когда Иннокентий Витальевич уже решил, что попал в смешное положение и пытался убрать крепко державшие его руки. Он задохнулся на мгновение, и в голове его словно взорвался вакуум. Взрывной волны он не почувствовал, но тело его содрогнулось от сотрясения земли, содрогнулось снова и снова, пока он не пошевелился под тяжестью навалившегося на него тела. И тогда Медведев сел, отпуская его и тяжело поднимаясь. Следователь попытался сесть тоже, но руки и ноги не слушались его.

Медведев протянул руку, помогая ему встать. К ним бежали милиция, работники прокуратуры.

— Подождите, не трогайте меня, — задыхаясь, говорил Иннокентий Витальевич. — Дайте, отдышусь.

Милиционеры и оперативники отпустили его, и только Медведев рывком, с силой, поднял и держал его за плечи, оглядывая.

— С вами все в порядке? — кричал он, держа его все крепче и крепче.

— Да. Только немного сердце, — глядя на двери прокуратуры, из которых выбегали все новые и новые люди, отвечал Иннокентий Витальевич.

— У вас все в порядке? Да отвечайте же! — раздраженно кричал Медведев.

— Отпустите меня. Больше никто не пострадал? Не держите меня. Медведев, — тут Иннокентий Витальевич посмотрел в лицо капитана и сам схватил его за плечи. — Медведев, что с вами? Вы меня слышите?

Медведев растерянно посмотрел на кричащий рот следователя, на людей, теперь уже приближающихся к нему и тоже пытающихся его поддержать, потряс головой и сжал ладонями уши, резко отпуская их и снова зажимая.

— Вас оглушило, Володя. Идемте в помещение, сейчас приедет врач.

«Врач», — услышал Медведев сквозь мертвую тишину. Слово прозвучало, сливаясь с гулом.

— Что? — неуверенно и хрипло спросил Медведев, переставая зажимать уши.

— Вы слышите? Это у вас контузия.

— Я слышу, — пробормотал капитан, снова тряся головой. — Только плохо. Как будто бы вата в ушах.

— Идемте. Идемте же.

Когда вечером Медведев вошел в кабинет полковника Кононова, тот уже знал о взрыве.

— Ну вот что, капитан, — встретил тот своего подчиненного. — Кстати, как твое здоровье? В больничном не нуждаешься?

— Вроде, нет.

— Тогда ни на шаг не отходи от Кокорина. В туалет и то с ним ходи. Понял? Правда, он, конечно, мужик с самомнением, но мне все- таки интересно, чем закончится эксперимент нашего залетного гуся. Как там его наши зовут? Садко, заморский гость, что ли?

— Да. Вроде того.

— Если что с ним случится, капитан, я с тебя шкуру сдеру.

— Если с ним что случится, шкуру сдирать будет уже не с кого.

— Не болтай глупости, Медведев. Иди и будь осторожнее.

— Хорошо.

Следователь Иннокентий Витальевич Кокорин что-то напевал, расставляя на столе стакан с шариковыми ручками, пепельницу и графин с водой.

— Что, Володя, отдохнем часок, другой и за работу?

— Как скажите.

— Как твои уши?

— Пробка немного есть, а так — слышу.

— Зря ты не поехал к ЛОР.

— Само пройдет.

Следователь почти с одобрением кивнул и уселся за стол.

— Володя, подойди-ка сюда.

Медведев послушно подошел.

— Сопоставь вот эти два протокола. В них неувязка. И еще, пошли за экспертизой цементной пыли из склада.

— Хорошо.

— На этом складе странные дела творятся уже много лет. Не понимаю, как до меня его никто не осмотрел.

Медведев пожал плечами и снял трубку внутреннего телефона.

В этот день он приехал домой, оставив Кокорина под охраной опергруппы.

— Явился? — как-то агрессивно спросил его брат, сидевший за обеденным столом.

— Здравствуйте.

— Здорово, дядя Володь.

— Здравствуй. Садись, я тебе сейчас наложу, — Валя взяла четвертую тарелку и подошла к плите. Семья ела на кухне, достаточно просторной для этого.

— Спасибо, — Володя вытащил из-под стола еще один табурет и сел на него.

— Я думал, тебя уже убили, — буркнул Виктор. — Что с мобильником?

— Я отключил.

— Зачем?

— Работы много, Вить.

— Ты так говоришь, словно землю пашешь или мешки ворочаешь.

— Кто что умеет.

Виктор уже опустошил свою тарелку и сидел, глядя на брата странным взглядом.

— Пап. Сегодня бой Сидоренко с Усовым.

— Нет! — рявкнул Виктор, неожиданно разозлившись. — У тебя завтра экзамены! Никаких боев!

— Но, пап.

Виктор грохнул кулаком по столу. Придешь поздно, завтра провалишься с треском.