— Па…

— Сказал — нет!

— Я по телеку. Пойду…

Максим выскочил из-за стола и бросился к двери, но рука отца схватила его за ремень домашних брюк.

— Матери сперва помоги. Посуду вымоешь. Потом…

— Папа!

Но Виктор с силой швырнул сына назад.

— Мой посуду!

Максим быстро схватил свою тарелку, потом материну и бросился к мойке.

— Нанял бы служанку.

— Разговаривать научился. Я тебе!

— Отдохни.

— Ах ты!

— Сядь, Витя, — вскочила Валя. — А ты, Максим, замолчи.

Виктор сына любил и рад был, что его остановили.

— Ты поел? — Валя взяла его тарелку, вилку. — Володя, если еще хочешь, положи себе из кастрюли.

Виктор поднялся, посмотрел на часы и пошел к выходу.

— Попробуй уйти, пока тарелки грязные, — уже не зло сказал он от двери.

— И что злой сегодня, — чуть не плача, проговорил Максим.

— Не доводи, — ответила мать, помогая сыну.

— «Ферри» кончился.

— Возьми в шкафу.

— Это же первый бой Сергея.

— Как он? — спросил Медведев, переставая жевать.

— Не знаю. Я только звоню ему. Он сейчас у Нины живет.

— А это кто?

— Да училка же, руслитка. Ну, репетиторша. Ты отсталый, дядь Володь.

— Есть немного, — Володя ел вяло, лениво жевал, словно еда была не вкусной.

— Слушай, имей совесть. Давай в темпе, я же не успею.

— Иди, я сам помою.

— Батя же…

— Забил тебя вконец.

— Да вообще-то нет. Грех жаловаться. Я пошел?

— Шагай.

— Мам?

— Иди.

Максим громыхнул тарелками, выставляя их на разделочный столик и бросился к двери, даже не вытерев руки.

— Охламон, — улыбнулась ему вслед мать.

— Нормальный парень.

— Ты устал, Володя? — Валя наклонилась к нему и ласково погладила по опущенному плечу.

— Да не очень. Как дома?

— Меня в больницу кладут, Володя. С завтрашнего дня.

— Что случилось?

— Поджелудочная. Ничего. Излечимо. Давай тарелку, положу еще.

— Спасибо, не надо. Я ел недавно.

— Вижу, какой сытый. Брюки-то еще держатся?

— Держатся. Это серьезно, Валя?

— Нет, не очень. До операции еще не дошло.

— А от чего?

— От чего все болячки бывают? Бог его знает.

— Ты иди, ляг, я сам все доделаю.

— Спасибо, Володя. Добрый ты, — Валя, расстроенная, тяжело опустилась на табуретку. — Не представляю, как я вас, троих мужиков, одних оставлю.

— Поправляйся скорее, — Володя поднялся, взял свою тарелку, вилку и пошел к мойке.

— А тебя по телевизору показывали.

— Это когда Быстрова — младшего брали.

— А что, есть еще старший.

— Брат его. Он у них один из главных. А младший так. Склад у него стройматериалов. Бизнес.

— Осторожнее, Володя, пожалуйста. И Витя переживает из-за тебя. Да я тут еще. На Максиме срывается.

— Ладно, Валя. Ты главное, не расстраивайся. Если сляжешь надолго, мы без тебя пропадем совсем.

— Я это знаю, Володя. Ладно, иди, бокс смотри. Я все расставлю.

Володя оторвался от мойки, ополоснул руки, вытер о полотенце и вышел из кухни, на пороге приостанавливаясь и оглядываясь.

— Иди, Володь, иди, все нормально.

Володя вышел в гостиную, где его брат с племянником, расположившись в креслах, смотрели по спортивному каналу бег с препятствиями.

— Сейчас будет бокс, — обернулся к нему Виктор с банкой «Балтики» в руке. — Пиво будешь?

— Нет, спасибо.

— Смотри тогда.

Володя сел на уютный диван в конце комнаты.

— Начинается. Пап, пап, вот он!

— Помахал бы хоть, догадался.

— Помахал бы, если бы договорились. Смотри, смотри, смотри.

— Тихо, начинают. Гонг — началось.

— Удар, удар! Бей его, так!

Отец и сын на перебой комментировали, подбадривали, кричали.

— Так его, так!

— Вот гоняет по рингу!

— Дай ему, дай!

— Ну и таран!

— Смотри, Володька!

— Дядь Володь!

Они повернулись к дивану. Капитан РУБОП сидел в углу, уронив руки на мягкий матрац, и склонив голову и весь ссутулившись, спал.

— Намаялся парень. Ну и работку себе выбрал собачью. Давай-ка, уложим его, — поднялся с места старший брат. — Неси плед.

— Папа, вот он его молотит.

— Правильно, молодец.

— Уложил. Ух ты, считают.

Сидоренко на экране, едва дождавшись, кода противник приподнимется с колена, бросился на него и молотил, молотил, гонял по рингу, зажимал в клинче, отскакивал и снова молотил, пока на третьем раунде не отправил противника в полный нокаут.

Виктор и его сын завопили от восторга. Володя, лежа на боку под пледом, даже не шелохнулся.

Вечером, когда стемнело, за капитаном приехала машина.

— Да спит он. Дайте отдохнуть человеку, — говорил, открыв дверь, Виктор.

— Я иду, — к ним по коридору подходил Володя, протирая глаза руками. — Подожди в машине.

— Хорошо.

— И поедешь? Ты что, уже на отдых не имеешь права? — запирая дверь, говорил Виктор.

— Да ладно, Вить, все в порядке.

— Вот письмо. Из него мы узнали про Удалова.

— Покажите.

Агранов резко схватил протянутую копию и впился в нее глазами.

— Так, падлы, значит вашими руками решили прихватить. Хорошо же. Я про их делишки тоже кое-что знаю. Ну, Карела, ну, березняк долбанный. Ну… Пишите, гражданин следователь. Я сяду, и Карела рядом сядет, сдохнуть мне на этом месте.

Кокорин смеялся одними глазами, терпеливо выводя на бумаге узоры. Медведев тихонько сел на стул рядом со следователем и взялся за сигареты.

— Мне бы тоже… закурить, — попросил Кокорин.

— Вы же не курите, — протягивая пачку и спички, спросил капитан.