Атаман М. И. Платов

Когда корпус Дохтурова и казачьи полки Платова 12 октября подошли к городу, оказалось, что он взят войсками Евгения Богарне.

Дохтуров по собственному почину распорядился перекрыть дорогу на Калугу и начал борьбу за освобождение Малоярославца.

С каждой стороны сражалось по 24 тысячи человек. Восемь раз город переходил из рук в руки. Трудно назвать иное сражение, шедшее с таким ожесточением. И французы и русские понимали, что именно сейчас решается судьба не столько этого города, сколько всей войны. Прибывший в разгар боев Наполеон был поражён тем, что русские вновь разгадали его маневр и навязали ему ненужное сражение. Он бросил в огонь битвы несколько дивизий из корпуса Даву и самые надёжные части своей старой гвардии. Результат был тот же, что и при Бородине: полностью разрушенный городок был захвачен французами, но прорваться к Калуге они не смогли.

Бой за Малоярославец 12 октября 1812 года. Художник Н. Самокиш. Нач. XX в.

Ранним утром 13 октября Наполеон выехал на осмотр позиций и едва не попал в плен. По воспоминаниям Коленкура, «ещё только еле начинало рассветать, как мы столкнулись носом к носу с казаками, главный отряд которых напал впереди нас на артиллерийский парк и захватил несколько орудий. Было ещё так темно, что мы поняли, в чём дело, лишь по выкрикам казаков и очутились вперемежку с некоторыми из них… Возле императора были только князь Невшательский и я. Мы все трое держали в руках обнажённые шпаги». Лишь подоспевшие дежурные эскадроны опрокинули казаков, и гвардия вновь отбила свои орудия. Если бы казаки, считал Коленкур, действовали более решительно, «то они захватили бы нас», «император был бы убит или взят в плен». Известие об этом случае произвело неприятное впечатление на остатки Великой армии, наглядно показав, чего она теперь стоит.

13 октября Наполеон отказался от продолжения сражения и отдал приказ об отступлении от Малоярославца на запад по старой Калужской дороге. Так у этого маленького русского города остановилось двадцатилетнее завоевание Наполеоном мира.

Скажем сразу, что отступление бывшей Великой армии, начавшееся 13 октября, оказалось для неё сплошным бедствием. Дорога представляла собой выжженную пустыню: сгоревшие и брошенные жителями деревни, разграбленные ранее французами города. Мёртвая тишина царила там, даже кошки не сыскать. Поживиться было нечем.

И всё же это пока была армия. Кутузов вел свои войска параллельно, заслоняя от французов центральные губернии, нападая на отдельные части врага. Известно, что смертельно раненный зверь вдвойне опаснее.

22 октября произошло сражение у Вязьмы. Милорадович и Платов, думая отрезать французский авангард, натолкнулись на главные силы и после упорного боя опрокинули их. Вязьма была взята штурмом, захвачено более тысячи пленных, обозы и 87 орудий. В тот же день Сеславин и Давыдов при Ляхове взяли в плен бригаду Ожеро.

У дороги. Недалеко от Пневы 8 ноября

Освобождение Вязьмы

27 октября маршал Бертье направил Наполеону рапорт: «Долгом поставляю донести Вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше. Они почти в совершенном разброде. Малая часть солдат остается при знаменах. Прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. В последние дни многие солдаты побросали ружья и патроны…»

Когда французские части добралась до Смоленска, это была уже не Великая армия, а толпа одичавших людей. Смоленск обманул их ожидания: продовольственные склады были опустошены прошедшими ранее через город корпусами. Того, что осталось в городе, хватило лишь на старую и молодую гвардию. Император прежде всего заботился о гвардии, в ней он видел единственную надёжную силу. Она потому сохраняла боеспособность, но начали таять и её ряды.

Разгром маршала Даву при Красном. Художник Д. Скотти. 1814 г.

В тот год зима наступила рано. И русский мороз помог Кутузову.

1 ноября остатки французской армии вышли из Смоленска. Их осталось всего 50 тысяч человек. А за ними брели безоружные толпы людей, около 30 тысяч человек, одетых в шубы, замотанных в женские шали, на ногах у них были вместо щегольских сапог обмотки из ковров, взятых в дворянских домах.

Зрелище, которое представляла собой дорога, было ужасным, вспоминал Коленкур: «Многочисленные трупы наших эвакуированных раненых лежали на дороге; большинство из них погибли от холода или голода или же были покинуты теми, кому была поручена их перевозка»; изнурённые и не подкованные шипами лошади «падали на каждом шагу. Они оставались лежать, распростёршись на земле, и невозможно было заставить их вновь попробовать подняться»; почти все шли пешком, и император «два-три раза в день выходил из экипажа и, по общему примеру, в течение некоторого времени шёл пешком», опираясь на плечо адъютанта.

Сожжение знамен Великой армии по приказу Наполеона после боёв под Красным. Художник А. Коссак. 1912 г.

Кроме войск Кутузова, наперерез французской армии с севера двигался корпус генерала П. X. Витгенштейна, ранее прикрывавший направление на Петербург. С юга шла Дунайская армия адмирала П. В. Чичагова. Положение отступающих становилось всё опаснее.

В трёхдневных боях 3–6 ноября под Красным был почти уничтожен корпус маршала Нея, убито и ранено около 5 тысяч французов, взяты 90 тысяч пленных, огромный обоз и 116 орудий. За это сражение фельдмаршал Кутузов получил титул князя Смоленского, а атаман Платов — графское достоинство.

Бедственное положение французской армии во время отступления из Москвы

Начались снегопады. Дорога представляла собой сплошной лёд, с трудом держались на ногах даже пешие, приходилось каждую минуту сбрасывать с дороги экипажи и фуры с награбленным имуществом, чтобы освободить путь. Всё перепуталось, никто не заботился о наведении порядка. Они торопились вперёд, подальше от ужасной России. Голод принял невероятные размеры. Французы ели внутренности дохлых лошадей. Соли не хватало, и её заменяли порохом. Они исхудали и обросли бородами, их глаза воспалились от дыма костров. После ночёвки в снегу каждое утро оставались недвижимыми десятки тел.