У комнаты голограмм Райлин замешкалась. На стену проецировался не фильм с эффектом погружения и не тупая комедия, как она ожидала. Там шло старое семейное видео.

«Нет! Не смей!» – воскликнула мама Корда в четком объемном формате. Четырехлетний Корд заулыбался, поднимая садовый шланг.

Интересно, где это? На отдыхе?

«Упс!» – без капли раскаяния взвизгнул мальчишка и направил шланг на маму. Она засмеялась, вскидывая загорелые руки, по темным волосам заструилась вода, совсем как у русалки. Райлин уже забыла, какой та была красавицей.

Сидя на краю кожаного кресла, Корд с энтузиазмом подался вперед. Он с улыбкой наблюдал, как отец гоняется за ним по всему двору.

Райлин отступила на шаг. Она просто…

Под ногами скрипнул пол, и Корд вскинул голову. Внезапно видео отключилось.

– Я… прости, – заикаясь, проговорила Райлин. – Я лишь хотела сказать, что закончила. И собираюсь уходить.

Корд обвел ленивым взглядом ее наряд – узкие джинсы и блузку с глубоким вырезом, уйму неоновых браслетов на запястьях.

– Я не успевала зайти домой и переодеться, – зачем-то стала оправдываться Райлин. – Ты ведь не сообщил заранее.

Корд молча смотрел на нее. Райлин с изумлением поняла, что он не узнал ее. А чему тут удивляться? Они не виделись многие годы, с того самого Рождества, когда родители Корда пригласили ее семью наверх за подарками и печеньем. Райлин помнила, каким волшебным им с Криссой показался тот день: они играли в снегу в закрытой теплице, как в настоящем снежном шаре вроде тех, что приносила на праздники мама. Корд же все время зависал в голографической игре.

– Райлин Майерс, – произнес Корд так, словно она была гостьей на вечеринке, а не прислугой. – Как у тебя дела, черт подери?

Он указал на кресло рядом с собой, и Райлин, к собственному удивлению, села, скрестив ноги.

– Если не считать, что меня полапали твои друзья, то просто отлично, – не подумав, ответила она. – Прости, – поспешила добавить Райлин, – вечер был долгим.

Она вдруг подумала: где сейчас Хайрел и прочая компания? Заметили они ее исчезновение?

– Большинство из них мне не друзья, – равнодушно проговорил Корд.

Он сменил позу, и Райлин увидела, как надулись под рубашкой его мускулы. Внезапно девушка поняла, что беззаботность Корда была обманчивой и на самом деле он внимательно ее изучал.

Несколько секунд оба пялились на темный экран. Забавно, подумала Райлин, – скажи ей кто, что в конце вечера она окажется здесь, в компании Корда Андертона, она бы рассмеялась в ответ.

– Что это? – спросил Корд.

Райлин поняла, что опять теребит подвеску, и опустила руки на колени.

– Это осталось от мамы, – отрывисто проговорила она, не собираясь развивать тему.

Райлин подарила этот кулон маме на день рождения, и та носила его не снимая. Девушка помнила, какую боль испытала, когда подвеску прислали из больницы – завернутую в полиэтилен и отмеченную жизнерадостно-оранжевым ярлыком. В тот момент смерть матери казалась Райлин чем-то нереальным.

– Почему Эйфелева башня? – с интересом спросил Корд, не сдавая позиций.

«Да какая тебе, к черту, разница?» – хотела огрызнуться Райлин, но сдержалась.

– Семейная шутка, – бесхитростно ответила она. – Мы обещали друг другу, что как только появятся деньги, мы сядем на поезд до Парижа и пообедаем в роскошном кафе «Пари».

Райлин не стала рассказывать, как они с Криссой превращали их кухоньку в подобие пафосного французского заведения. Из бумаги делали береты и маминой помадой рисовали себе усики, а потом, произнося слова с ужасным французским акцентом, подавали ей «блюдо от шеф-повара» – полуфабрикаты, купленные по акции. Мама после долгого рабочего дня всегда улыбалась этому представлению.

– Так вы съездили туда?

Райлин чуть не засмеялась, настолько глупым был вопрос.

– Я из Башни-то почти не выходила.

В комнате раздались крики и звук льющейся воды – экран вновь засветился. Корд поспешил выключить фильм. Его родители, насколько помнила Райлин, много лет назад погибли в авиакатастрофе.

– Здорово, что у тебя есть эти видео, – сказала она, нарушив тишину. – У меня мало что осталось от мамы.

Райлин понимала, почему он скрывает их от чужих глаз. Она бы сделала то же самое, будь у них с Криссой какие-нибудь записи.

– Жалко, – тихо проговорил Корд.

– Все в порядке.

Райлин пожала плечами, но, конечно, все было не в порядке. И никогда не будет.

Напряженную обстановку прервал громкий звук. Спустя секунду Райлин поняла, что идет он из ее желудка.

– Если хочешь, давай съедим то, что осталось.

– Ага! – оживленно сказала Райлин, не евшая с полудня.

– В следующий раз не стесняйся, закусывай, – проговорил Корд, когда они пошли прочь из зала голограмм, вниз по широкой стеклянной лестнице. – Забыл тебе сказать.

С чего он решил, что будет следующий раз?

Когда они дошли до кухни, холодильник радостно проинформировал Корда, что тот потребил за день четыре тысячи калорий, сорок процентов которых приходилось на алкоголь, а по программе «Мускулы 2118» ему больше ничего не полагалось. В раздаточном окошке холодильника появился стакан воды.

– Программа мускулов, – удивилась Райлин. – Нужно и мне начать такую.

– Пытаюсь вести здоровый образ жизни. – Корд снова повернулся к аппарату. – Гостевой режим, пожалуйста, – пробормотал он, потом посмотрел на Райлин и густо покраснел. – Э… не могла бы ты прислонить к холодильнику ладонь, чтобы подтвердить свое присутствие?

Райлин положила руку на холодильник, который тут же послушно открылся. Корд принялся доставать разные контейнеры, батончики с молочным шоколадом и тыквенными семечками, лазанью в сто слоев и свежую морошку. Райлин выхватила у него из рук пачку с пиццей и впилась зубами в лакомый кусочек. Идеально приготовленная, сырная и в меру поджаристая, а холодная даже вкуснее. Корд передал Райлин салфетку, и она поняла, что ей на подбородок вытек соус. Правда, сейчас ее это не слишком заботило.

Когда парень прислонился к столешнице, Райлин разглядела за его спиной кое-что интересное и не удержалась от возгласа:

– О боже! Это жевательные человечки? Они правда ходят, если им откусить голову, как показывают в рекламе?

– Ты никогда не пробовала жевательных человечков?

– Нет.

Пакетик такого лакомства стоил больше, чем они с Криссой тратили на продукты за неделю. Жевательные человечки стали первыми из линейки съедобной электроники, с микроскопической идентификационной радиометкой внутри каждой конфеты.

– Ну же. – Корд бросил Райлин пачку. – Попробуй.