Когда нацистское руководство приняло решение о физическом уничтожении евреев, Гейдрих перед самым нападением на СССР в мае 1941 года создал четыре оперативные группы, которые должны были действовать в зоне боев групп армий «Север» и «Центр» (по одной) и «Юг» (две).

Каждая из них насчитывала до 1200 человек (около 340 солдат войск СС, 150 шоферов и механиков, 90 гестаповцев, 130 полицейских, 50 сотрудников уголовной полиции и 35 представителей СД, а также переводчики, радисты, телеграфисты, управленцы). Их задачи заключались в ликвидации евреев и комиссаров и конфискации всего, что можно было как-то использовать (драгоценности, ценные вещи, обувь, изделия из кожи).

Точное число жертв их деятельности не установлено, но только на территории СССР было уничтожено 750 000 человек.

Командовали оперативными группами Штальэккер, Нёбе, Раш и Олендорф.

Вместе с тем Гейдрих поручил Глобочнику и некоторым другим своим подчиненным отработать и испробовать методику массового истребления евреев. В результате возник первый лагерь смерти Треблинка (в Польше), где для умерщвления жертв использовался отработанный газ двигателей автомашин, направлявшийся в их кузова или специально оборудованные камеры.

Позже все фабрики смерти, крупнейшей из которых был Освенцим (Аушвиц), стали воспроизведением этой первой экспериментальной станции убийств с той только разницей, что они были более усовершенствованы и лучше технически оснащены (в частности, вместо выхлопов автомашин использовался специальный газ «Циклон»).

Запущенный Гейдрихом механизм уничтожения людей работал бесперебойно и после его смерти. Возник трагический парадокс — мертвый Гейдрих продолжал убивать сотни тысяч живых, так как конец его жизни не означал конца его замыслов и планов.

Цифры умерщвленных на фабриках смерти не укладываются в человеческом сознании: в Кульмхофе погибло 152 000 евреев, в Бельцеке — 600, в Соси боре — 250000, в Треблинке — 700 000, в Майданеке — 200 000 и в Освенциме — более 1 миллиона.

А вот как осуществлялась депортация евреев из Венгрии, согласованная правительствами Германии и Венгрии, весной 1944 года — по плану, несшему на себе явный отпечаток метода Гейдриха.

Депортация шла якобы в польские гетто, куда ежедневно отправлялись два поезда с 2000 евреев в каждом. Ничего не подозревавшие люди шли спокойно колоннами без всякого сопротивления к назначенным железнодорожным станциям и усаживались в ожидавшие их поезда. Бежать по пути было довольно просто, но лишь немногие воспользовались этой возможностью.

После окончания погрузки командование брал на себя офицер немецкой полиции со своей немногочисленной командой. Он получал письменное предписание сопровождать поезд до одной из польских станций, где передавал «груз» ожидавшим его представителям. Колонна с эскортом исчезала в лесу, а пустой состав отправлялся на следующую станцию, откуда возвращался в Венгрию. Так что сопровождавшие его лица не имели ни малейшего представления о судьбе спешно покинувших свои дома людей.

Гейдрих со временем заменил применявшуюся вначале резню, вызывавшую ужас и негодование, тихим, лично им разработанным механизмом уничтожения. Основной принцип его системы заключался в том, что евреи должны были уничтожать евреев же. Так что вся работа на первой стадии проводилась специально отобранными для этой цели евреями под надзором немногочисленной охраны лагерей. Через определенное время уничтожались и сами нежелательные свидетели творившегося беспредела.

В этом плане Гейдрих учел опыт Древнего Египта, когда рабочие, строившие надгробный памятник фараону, умерщвлялись по его же приказу после окончания строительства, в результате чего примененные при возведении саркофага секреты уходили вместе с ними в могилу.

Более того, еврейские национальные комитеты в Берлине, Вене, Праге и почти во всех крупных городах Европы должны были сами решать, кто из их соплеменников и единоверцев подлежал направлению в польские гетто. Очень немногие знали, что после прибытия на место назначения этих людей ждало еще одно перемещение — в лагеря смерти.

В результате преступной деятельности Гейдриха и его приспешников (Айхман и ему подобные) из 11 миллионов евреев, проживавших в Европе, погибло 5 миллионов 100 тысяч человек. Приведем статистику этой расправы, взятую из исследований американского историка Рауля Хильберга, работавшего с архивными документами СС и министерства иностранных дел Германии, по отдельным европейским странам.

Гейдрих ни во что не ставил дружбу и товарищество, не почитал он и корпоративный дух, считая надежным связующим звеном лишь наличие тайн. Он полагал, что знание скрытых житейских слабостей и иных недостатков у руководящих лиц рейха поможет ему установить власть над окружением и позволит осуществлять контроль над политическими проблемами. Циник даже не скрывал, что использовал в этом вопросе опыт большевиков, приспособив его для себя.

Многие лидеры национал-социализма знали, что Гейдрих собирал компрометирующие материалы, в том числе и на них. Из-за этого его ненавидели и боялись, поскольку никто не знал точно, что ему конкретно о них известно. Что-либо подлежащее сокрытию имел каждый — кто небольшой грешок в молодости, кто мздоимство, кто какие-то проступки, достаточные для того, чтобы испытывать чувство вины. Секретные досье, имевшиеся у Гейдриха, вызывали трепет во всей Германии.

Дела эти вел один из кадровиков его ведомства, видимо, даже не представлявший, сколь большое значение для его шефа имела эта подборка документов.

А подвигнуло его на это, скорее всего, то обстоятельство, что прусская полиция еще задолго до прихода нацистов к власти собирала компромат на национал-социалистское руководство. От ее острого взора не ускользали даже малейшие проступки этих личностей, в особенности интимного характера.

Самым важным для Гейдриха было всегда знать обо всем больше, чем остальные, и о каждом в отдельности полнее, чем о нем было кому бы то ни было известно. Он использовал возможности своей службы безопасности, прилагая немало усилий и времени, чтобы узнать о различных лицах, которые играли или могли играть определенную роль в жизни страны, нечто такое, что ими скрывалось. Ему было безразлично, касалось ли это политических дел, общественной деятельности или, как мы уже говорили, интимной частной жизни.

Гейдрих мог годами выжидать подходящий момент, чтобы дать понять тому или другому лицу, что располагает о нем кое-какими сведениями и может, если понадобится, вынуть из своего сейфа компрометирующий документ. В запутанном лабиринте нацистской верхушки, полной интриг, соперничества и взаимоскрещивающихся амбиций, Гейдрих завоевал репутацию опасного человека, с которым лучше не связываться.

Таким образом он поступал не только с действительными и возможными соперниками, но и со своими сотрудниками.