После того разговора их отношения стали еще более натянутыми. Как-то в октябре, когда Орри на занятии читал особенно плохо, де Оремийо взорвался:

– Позвольте сказать вам кое-что, мсье Мэйн! Если бы мсье Христос спросил меня: «Мсье де Оремийо, хотите ли вы слушать, как говорит по-французски мсье Мэйн, или хотите отправиться в ад?», я бы Ему сказал: «Я хочу в ад, s’il vous plait, мсье Христос» Садитесь. Садитесь!

На следующий день Орри начал практиковать свой французский чтением вслух. Он делал это, когда оставался в комнате один. Через два дня его застал за этим занятием проныра Бент, который не переставал зорко следить за друзьями. Уроженец Огайо ворвался в комнату и потребовал объяснить, что происходит. Выслушав Орри, капрал фыркнул:

– Вы тут гостей принимаете, сэр. Развлекаетесь?

Орри покраснел:

– Нет, сэр. Посмотрите сами, сэр…

Но капрал уже вышел за дверь. И внес Орри в рапорт за попытку обмануть старшего по званию.

На этот раз Орри написал объяснительную. И после неловкого разговора с капитаном Томасом рапорт Бента был аннулирован. Позже Орри сказали, что, узнав об этом, Бент пришел в бешенство и ругался добрых десять минут.

* * *

Осень прошла быстрее, чем ожидал Орри. Войсковые учения, строевая подготовка, классные занятия и бесконечная зубрежка отнимали почти все время. Система обучения Вест-Пойнта была построена так, чтобы у кадетов не оставалось ни одной свободной минуты. Только днем в субботу «плебеи» были вольны делать что угодно, но часто это время уходило на дополнительные дежурства в карауле, чтобы отработать полученные замечания.

В дурную погоду караульная служба превращалась в сущее наказание. Суперинтендант Делафилд по прозвищу Старый Дики имел очень странные представления об экономном хозяйствовании. Например, он не разрешал выписывать новичкам теплые шинели до окончания январских экзаменов. Зачем выдавать кадету дорогую шинель, которую он может увезти с собой, если его отчислят? Поэтому под осенними дождями, а то и снегопадами новоиспеченные кадеты стояли в карауле в одних тонких и невероятно замызганных «дежурных» мундирах, которые всегда имелись в караульной будке и копили на себе грязь и паразитов год за годом.

Джордж по-прежнему не слишком много занимался, но всегда оставался первым или вторым и по математике, и по французскому. Он уже набрал сто десять замечаний, у Орри было девяносто три. И две трети из них обеспечил Бент.

С приближением январских экзаменов постоянное преследование уроженца Огайо поутихло. После отбоя Орри стал пробираться в комнату Тома Джексона, и они вместе занимались при слабом свете углей в камине.

Орри считал Джексона очень способным от природы, но, несмотря на блестящий ум, рутинные занятия в классе давалась виргинцу с большим трудом и каждая заработанная им хорошая отметка стоила ему неимоверных усилий. И все же он был полон решимости добиться успеха, и многие его товарищи уже заметили в нем эту необычную целеустремленность, за которую он даже успел заработать прозвище Генерал.

Правда, иногда Джексон казался Орри слегка тронутым. Он вдруг мог ни с того ни с сего застыть в неподвижной позе и просидеть так целых пять минут, чтобы, как он говорил, его внутренние органы «как следует встали на свои места». Джексон был просто помешан на своем здоровье.

Если Джордж писал домой лишь от случая к случаю, то Орри отправлял письма часто и постоянно, столько же получая в ответ. Однако с приближением декабря даже строчки, написанные его родными, не могли развеять печаль. Орри никогда раньше не встречал Рождество вдали от дома и очень переживал разлуку. Даже Джордж, который редко показывал свои чувства, признался, что сильно скучает по дому. Наконец наступило Рождество, и хотя капеллан провел трогательную и воодушевляющую службу в церкви, а в столовой был накрыт праздничный ужин, большинство кадетов чувствовали себя в этот день одиноко.

Вскоре начался холодный январь. Приближались экзамены, да еще серое небо только добавляло мрачного настроения и без того приунывшим кадетам. Гудзон начал замерзать, но Орри едва ли замечал это. Даже стоя в карауле в снежную вьюгу, он думал лишь о том, как бы не срезаться на экзамене по французскому.

И ему все-таки удалось как-то пережить эту пытку у доски. Когда объявили результаты экзаменов, он вопил от радости, а менее везучие кадеты молча укладывали свои сундуки. Шестнадцать новичков отправились по Кентерберийской дороге. А оставшиеся приняли присягу, подписали заявления о зачислении и получили наконец кадетские шинели.

* * *

Февраль успел состариться едва ли на пару дней, когда Джордж сделал своему соседу по комнате неожиданное предложение:

– У меня закончились сигары. А мы ведь так и не отпраздновали по-настоящему наш блестящий успех на экзаменах. Давай сбежим к Бенни.

Орри посмотрел на окно. Лунный свет падал на морозные узоры на стекле; в комнате было холодно, несмотря на горящий камин. Гудзон уже почти полностью замерз.

– В такую погоду? И в такой час?

Орри с сомнением посмотрел на Джорджа. Вскоре должен был прозвучать сигнал отбоя.

Джордж спрыгнул с кровати, он перед этим читал какой-то роман.

– Ну конечно! Должны же мы посетить это прославленное место. Мы просто обязаны устроить себе праздник. Где твой авантюрный дух? – Он уже надевал новую шинель.

Орри хотел отказаться, но последние слова Джорджа задели его. Через полчаса после отбоя они прокрались вниз по железной лестнице, проскользнули мимо караульных и помчались к реке под ледяным ветром.

Спустившись по тропе вдоль обрыва, друзья попытались пробиться сквозь сугробы и замерзшие кусты у берега. Это оказалось нелегко. Джордж прищурился, всматриваясь в сверкающее белое пространство слева от них:

– Было бы легче пойти по льду.

– Думаешь, он достаточно толстый, выдержит нас?

В голубых глазах Джорджа отразился свет луны, повисшей над верховьями Гудзона.

– А вот и узнаем.

Орри последовал за другом, кляня себя за свою вечную осмотрительность. Разве офицеру, который, возможно, поведет людей в бой, можно быть таким рохлей? Он шагнул на скользкий лед и услышал резкий треск.

Джордж, шедший впереди, остановился:

– Что это было?

Орри всмотрелся в черную громаду обрыва:

– Мне показалось, звук шел оттуда.

– Тебе не кажется, что за нами кто-то следит?

Орри огляделся по сторонам. На освещенном луной льду они были прекрасно видны с берега.

– Ну, теперь уже поздно об этом тревожиться.

Джордж согласился. Они пошли дальше. Несколько раз лед угрожающе потрескивал, он действительно был еще слишком тонок для таких прогулок. Но никаких признаков слежки они так и не заметили и уже очень скоро заглядывали в окно уютного, освещенного светом камина маленького питейного заведения Бенни Хейвена на берегу реки. Зябко потирая ладонями и подышав на них, Джордж весело сообщил: