– Я не слишком романтичен. Я не могу дать тебе то, что ты ищешь, Имоджен.

– Откуда ты знаешь, чего я ищу? Даже если я и рассказала тебе о своем прошлом, ты понятия не имеешь о том, чего я жду от будущего.

– Я знаю, наши дороги не могут пересечься. Прошлое тому подтверждение. Если бы наш ребенок остался жив, я бы не бросил тебя. Но даже если бы мы поженились, у нас не было бы шанса на удачу.

Глядя на свои сплетенные пальцы, Имоджен снова спросила:

– Почему?

Если не помогает здравый смысл, вдруг шутка поможет?

– Просто ты родилась с серебряной ложкой во рту, а моя самая памятная ложка – деревянная, которой отшлепала меня мать, когда в восемь лет я наголо побрил брата.

Ее смех прозвучал словно журчание ручья по камням, она вся засветилась, и Джо еле сдержался, чтобы не поцеловать ее. Правда, она очень быстро посерьезнела, и сумерки снова сгустились вокруг них.

– Джо, мы давно уже не дети. Мы не должны играть по правилам, придуманным другими людьми. Мы можем создать собственные правила.

Вот в этот момент он и должен был установить между ними безопасную дистанцию, поблагодарить ее за приятный вечер и отвезти домой. А он, дурак, прикоснулся ладонью к ее щеке.

– Имоджен, ты даже не представляешь, как сильно рискуешь. Я никогда не умел соблюдать правила, даже свои собственные.

– Я готова рискнуть.

Она повернула голову и прижалась губами к его ладони.

Джо окаменел. Его пальцы сами собой разжались и ослабли. Как завороженный, он смотрел на ее раскрывающиеся губы, на кончик языка, очертивший маленький круг в центре его ладони. Эта ласка чуть не свалила его с ног.

– Ты не представляешь, во что впутываешься, – снова пробормотал он, но ему явно недоставало прежней убежденности, он почти уже сдался.

– О, прекрасно представляю! Я знала, что делала, когда отдавалась тебе, Джо Донелли, моему первому мужчине, и сейчас я вполне осознаю свои действия.

Если бы она казалась хитрой, легкомысленной, падкой на любовные приключения, – он тут же умчал бы ее на ночь в ближайший мотель. Искренность спасла ее. Джо отчетливо представлял, чего ей будет стоить связь с ним.

– Нет, принцесса, ты не знаешь. Моя жизнь не связана с этим городом, как и твоя. Через несколько дней, самое большее через неделю, мы снова пойдем каждый своей дорогой. Неужели ты действительно готова рискнуть всем только для того, чтобы проверить, действительно ли та наша ночь была так хороша, как услужливо подсказывает тебе память?

– Да. Я устала от осторожности. Потребовалось снова встретиться с тобой, чтобы понять: я жила в пустоте с того самого дня, как узнала о смерти моего ребенка. И мне вдруг пришло в го лову: если та беременность была грехом, то тра тить впустую остаток жизни – еще больший грех.

Если бы он поверил в то, что краткая связь удовлетворит ее! Но она не создана для мимолетных романов. Ей нужен мужчина, с которым она могла бы прожить жизнь. Подходящий муж. Он же годится ей не больше, чем свинья – для бальных танцев.

Она никогда не узнает, как соблазнительна для него мысль подчиниться ее фантазии. Но у него и так достаточно грехов, чтобы прибавлять к ним еще один. Поэтому Джо взял ее за руку и быстро повел к ярко освещенной автостоянке, подальше от манящих теней.

– Нельзя переделать историю, Имоджен. Я хочу найти могилу нашей дочери, чтобы закрыть дверь в прошлое раз и навсегда, и двигаться дальше. Если ты хоть на одну десятую так умна, как думаешь, сделай то же самое.

Бесчисленные звезды сияли над ними. Луна висела в бездонном небе, как старинный серебряный доллар. Пятнистая от теней деревьев лента дороги послушно летела под колеса. Пустынные безмятежные поля замерли в обманчивой неподвижности. Чудесная летняя ночь была словно создана для любви, как и маленький «тандерберд». Имоджен могла бы спокойно дотянуться до колена Джо или положить голову на его плечо, однако она остро ощущала его отчужденность. Джо был так далек и недоступен, будто их разделял океан или толстая каменная стена.

И когда Имоджен уже решила, что остаток путешествия пройдет в полном молчании, Джо вдруг заговорил. Заговорил? Да он взорвался так неожиданно, что она чуть не подпрыгнула.

– Знаешь, что я скажу, принцесса? Тебя нельзя выпускать из дому без телохранителя! Ты готова броситься сломя голову за мной, полагаясь лишь на пару поцелуев. Но я уверен, ты быстренько передумаешь, как только узнаешь, что я за парень.

– У нас позади не только пара поцелуев, Джо, – возразила она. – Мы знаем друг друга не меньше двенадцати лет.

– Брось молоть чепуху! Наши отношения можно измерить часами. Мы едва обменялись парой слов до того, как я сделал тебя беременной.

– Я знала, что ты приличный парень, и добрый, и благородный.

– О Боже милостивый! Теперь ты хочешь причислить меня к лику святых.

– Нет. Ты был повесой, в этом никто не сомневался. Ты с удовольствием вгонял меня в краску при любой возможности, и, полагаю, я была легкой добычей. Зато никто не смел приставать к Пэтси, потому что тогда пришлось бы иметь дело с тобой. Я бы все отдала, чтобы кто-нибудь так же заботился обо мне. И однажды это случилось. Ты стал моим ангелом-хранителем, ну, может, чуть грубоватым, но тем не менее...

– Я был дьяволом во плоти, и ты это знаешь.

– Та ночь была волшебной. – Какое счастье, что темнота скрывает ее вспыхнувшие щеки! – Ты был изумительным любовником.

– А если и нет, ты вряд ли поняла бы разницу!

Имоджен покраснела еще больше.

– Если тебе нравится опошлять то, что случилось между нами, продолжай. Но никакими словами не изменишь тот факт, что именно ты познакомил меня со страстью.

– Только потому, принцесса, что у меня была обширная практика. В том возрасте, когда я начал, ты, наверное, еще верила в добрую фею.

– Грубость и вульгарность тоже ничего не изменят, – резко возразила Имоджен. – Можешь упрямиться до скончания века, но правда заключается в том, что после Филипа Мейтленда я чувствовала себя комом грязи, и только ты вернул мне чувство достоинства. Я почувствовала себя прекрасной впервые в жизни. И хватит повторять, будто я не знаю, о чем говорю, ибо я знаю.

– Ошибаешься, Имоджен. Ты просто выдаешь желаемое за действительное. Или твоя память играет с тобой злые шутки.

– Я бы согласилась с тобой, если бы не нашла дневник.

– Какой еще дневник?

– Который я завела, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Я наткнулась на него в своей комнате. Ты не поверишь, как часто там встречается твое имя. Связь между нами, которую мы считали прерванной, когда покинули город почти девять лет тому назад, все еще существует, Джо. Вчера ты сказал, что хочешь закрыть книгу о нас. Но, по-моему, она еще не начата.