Полина лежала на диване, смотрела на дочь и решала, что ей предпринять. Впрочем, если разобраться, никакого выбора у нее не было. Здравый смысл подсказывал короткую и прямую дорогу – откровенно поговорить с мужем. При одной только мысли, что Сергей разлюбил ее, у Полины похолодели кончики пальцев. Она гнала от себя страшные мысли, но они возвращались снова и снова, кружили в ее голове, как то воронье в лесу над почерневшими остовами зданий.

Полина не представляла себе, как может оторваться от мужа или отсоединить его от себя, но так же хорошо понимала, что никогда не смирится с предательством. Семейная философия Мельниковой была для нее неприемлема. Она была уверена: расстаться с Сергеем – мука, но еще большая мука – мириться с его изменами.

Прикрыв глаза, Полина представила недавнюю сцену: чужая женщина тянется губами к Сергею. Наивная Лидочка решила, что тетенька собралась его покусать. Светлана ничего не заметила, и лишь Полина знала всю горькую правду: они наверняка целовались.

Кто эта женщина? Старая любовь или недавняя знакомая? Задумавшись над этим, Полина подвергла ревизии все, что происходило с ними в последние дни и часы. Зачем они приехали в Александров? С какой целью? А что, если причиной была эта женщина? Если так, семейная жизнь Полины на глазах превращалась в руины.

Собравшись с силами, Полина встала с дивана и приказала себе не вспоминать и больше не думать об этом. Придет Сергей, они поговорят, и все прояснится. По крайней мере, узнав правду, она сумеет расставить все на свои места.

За окном было темно. На подоконнике двумя шеренгами расположились фарфоровые кружки. Рядом на стульчике стояла Лидочка и по-дирижерски махала руками:

– Теперь все вместе… И-и-и-и, начали!

– Тебе принести чего-нибудь вкусненького? – спросила Полина.

– У меня репетиция.

– Будь умницей, не выходи из номера, я скоро вернусь.

Полине Свирской было просто необходимо отвлечь себя от докучливых мыслей, однако, как ни старалась, она не могла переключиться на что-то другое. Шла по длинному коридору в сторону кухни и проговаривала про себя то, что собиралась сказать мужу.

«Как ты мог?»

Нет, это, пожалуй, слишком. Да и рано. Ведь он еще не сказал, что любит другую.

«Кто эта женщина?»

Дурацкий вопрос. Ну скажет он. И что? Что изменится, узнай Полина ее имя?

«Зачем ты соврал мне?»

Еще не известно, соврал или нет. Может, и не соврал.

Полина вдруг поймала себя на том, что, как и сказала Светлана, она ищет оправдания для Сергея.

– Не трогай меня!

Услышав голос Марии, Полина остановилась.

– Я устала! Ты слышишь?! Устала!

– Тихо… Нас могут услышать, – прозвучал голос Бориса.

– Пусть слышат! Я больше так не могу!

– В сотый раз повторяю: это нас не касается.

– Он приходил к нам. Я это знаю.

– Глупости не говори. Пришел какой-то мужик, принес цветы. К нам это не имеет отношения.

– Дернул тебя черт уйти в это время. Сколько раз говорила: дверь закрывай!

– Можно без нотаций? – В голосе Бориса послышалось раздражение.

Полина определила, откуда доносились голоса. Услышав сдержанный плач, она шагнула к узкой двери.

– Уж лучше все рассказать, – прорыдала Мария.

Полина рванула дверь и оказалась нос к носу с Борисом.

– Что здесь происходит? – Оглядев помещение, поняла, что зашла в прачечную.

Борис предостерегающе взглянул на Марию.

– Мы с женой говорим о своем.

– Но я же слышала…

– Не стоит вмешиваться в чужие семейные дела.

– Вы говорили про мужчину, который принес цветы.

– Вам показалось.

– Да что вы, в самом деле! – возмутилась Полина. – За кого меня принимаете?

– В вашем распоряжении трехкомнатный номер. – Борис заступил ей дорогу и оттеснил в коридор. – А здесь – хозяйственные помещения.

Полина встала на цыпочки и посмотрела поверх его плеча на Марию.

– Что случилось? О чем вы собрались рассказать?

Но Борис резко закрыл позади себя дверь.

– Прошу вас, уходите!

– Я все расскажу мужу.

– Воля ваша.

– Да с вас, я смотрю, как с гуся вода!

– Послушайте, дамочка…

– Не дамочка, а Полина Сергеевна!

Борис улыбнулся в бороду:

– Идите к себе, Полина Сергеевна. У моей жены – стирка. Не стоит ей докучать.

Развернувшись на каблуках, Полина зашагала к своему номеру.

– Ни на минуту больше здесь не останусь! Мы уезжаем в Москву!

Вернувшись к себе, Полина вдруг поняла, что ехать им с Лидочкой не на чем, в любом случае нужно дожидаться Сергея. Она улеглась на диван и стала планировать, что скажет мужу сначала, а что – потом. С этими мыслями незаметно для себя Полина уснула.

Проснулась оттого, что услышала голос дочери:

– Папочка, ты только маме не говори.

Вскочив на ноги, Полина увидела Сергея, который сидел на корточках возле дочери. В руках у Лидочки была шоколадка.

– С ума сошел, ей же нельзя сладкого, – спросонья проговорила Полина, однако, переведя взгляд на мужа, спросила: – Не говорить мне о чем?

Сергей встал на ноги, сдвинул кружки и открыл створку окна.

– Закрой! Холодно! – вскрикнула Полина.

Сергей высунулся наружу и оглядел все вокруг. Потом закрыл створку и строго приказал:

– Ждите меня здесь! Из дому ни ногой!

Он быстро вышел из комнаты. Полина бросилась к окну, но ничего, кроме темноты и деревьев, не увидела, поэтому спросила у Лидочки:

– О чем вы говорили?

– С кем?

– С папой, с кем же еще?

– А я думала – с дяденькой. Ты только не ругайся.

– Постой… – Полина приложила руку к груди, пытаясь унять рвавшееся наружу сердце. – О ком ты говоришь?

– Пока ты спала, я играла.

– Та-а-ак…

– Хор не слушался, и я его наругала.

– Очень хорошо.

– Потом я увидела дяденьку.

– Где? – чуть слышно проговорила Полина, у нее подкосились ноги, и она рухнула на диван.

– В окне.

– Он проходил мимо?

– Нет, смотрел на меня через стекло.