Минут тридцать было тихо. Рассредоточив людей, я лежал возле нехилого дуба и от нечего делать наблюдал за муравьиной цепочкой, таскающей разный лесной мусор. Мураши своей целеустремленностью сильно напоминали барахольных китайцев на разгрузке фуры со шмотками. Никто не филонил, не отваливал в сторонку на перекур – все были при делах. Скучно… Положив сучок поперек их тропы, приготовился понаблюдать за возникшим было кипежем, но не успел. Вдалеке заорала сорока, и почти тут же тихонько зашипел динамик на ухе:

– Пара от меня. Чисто…

Ага. Значит, со стороны Марата топают двое и без прикрытия. Взмахом руки привлек внимание остальных и жестами показал, сколько и откуда людей двигается. Ребята встали за деревьями и приготовились к встрече. Но ремонтники еще не успели появиться, как опять ожила рация. Искаженный наушником и шепотом голос Шаха звучал почти панически:

– Плюс восемь! Плюс восемь! Как понял?!

Биомать! Как это – плюс восемь?! Это что же значит – крайне хитрожопые фрицы пустили пару связистов, а за ними почти отделение прикрытия? Ну козлы, как быстро учатся! И что нам теперь делать? Если этих пропустим, где потом «языка» ловить? Да и сейчас тоже ничего не выйдет, только засветимся. То есть пленного если и возьмем, без шума все равно не обойдется. Или обойдется? Нет, расстояние между связистами и остальными, скорее всего, на прямой видимости. Одновременно одних захватить, а других ухлопать никак не получится, бой все равно завяжется. А для нас этот бой – вилы. Если к тем восьми прискачет подмога и прижмут к реке, то считай, писец настал… Все это в голове за какую-то секунду пронеслось, и шепнул в рацию:

– Понял. Оставайся на месте.

Опять высунулся из-за дерева и, сложив руки крестом, сделал зверскую морду, давая отбой мужикам. Гек удивленно поморгал, но кивнул, давая понять, что информация дошла.

А еще через минуту показалась пара быстро идущих немцев. У одного, с большой сумкой, который пропускал шнур через ладонь, винтовка висела за спиной, зато второй автомат держал поперек груди и настороженно зыркал по сторонам. Не останавливаясь, они проскочили мимо нас. И только скрылись из глаз с одной стороны, как с другой появились идущие друг за другом на дистанции метров шести-семи солдаты. Не-е, блин! Не просто солдаты – эсэсовцы! В своих камуфляжных куртках, все с автоматами, гитлеровцы почти без шума двигались за связистами. Когда и они скрылись за листвой, тихонько выдохнул. Оказывается, пока фрицы мимо проходили, я почти не дышал…

Зараза, ведь чуть не влипли! Эти эсэсманы, судя по повадкам, из ягдкоманды. Таких без стрельбы однозначно положить бы не получилось. Так что, выходит, решение их пропустить принял правильное… Блин, неужели по этому кабелю в/ч связь проходит? В противном случае откуда тут эти сволочи тогда взялись? С каких пор на сопровождение рядовых линейщиков зубров из СС запускают? С другой стороны, в/ч просто так в кустиках не бросят. Ее или по столбам пускают, или в траншею прячут. Так что связь, наверное, все-таки обычная. В таком случае, хрен его знает, чего они сюда такой толпой пожаловали. Может, просто где-то рядом высокочастотка проходит, поэтому так нервно даже на рядовую поломку и реагируют? Но это гадания на кофейной гуще. Варианты можно перебирать до ишачьей пасхи, надо просто пойти и посмотреть, куда этот шнур выведет.

Приложив ладонь к горящей морде, передернул плечами. Это отходняки пошли. У меня всегда так, перед дракой лицо краснеет. А здесь она неожиданно отменилась, но адреналин остался, вот до сих пор в ушах и шумит. Выждав еще минут пять, позвал своих и приказал:

– Тихон, иголки из кабеля – долой. Их там четыре штуки должно быть. Не фиг тут больше фрицам бегать. А мы сделаем по-другому. Ремонтники появились с той стороны и ушли к реке. Вот и мы пойдем туда же. Сейчас они проверят телефон, подкрутят контакты и, когда он заработает, пойдут обратно. Если пойдут одни, то берем их. Если опять толпой, то пропускаем и смотрим, что за точка возле реки стоит. Ну а дальше – по обстоятельствам…

Мужики план одобрили, и мы двинули к Днестру. Сначала резво шли вдоль немецкого провода, потом, прикинув по времени, отошли от него метров на тридцать влево и опять залегли. Минут через двадцать знакомая компашка протрусила в другую сторону. На этот раз они шли более плотной группой, некоторые даже курили на ходу. Было слышно, как худой эсэсовец лениво наезжает на армейцев, а те вяло отбрехиваются в ответ. Глистообразный фриц возмущался плохой работой немецких линейщиков. Зольдов ягдкоманды оторвали от обеда вечно всего опасающиеся телефонисты, и теперь работники трубки получают заслуженную порцию возмущений за длинный пробег вхолостую. Похоже, ругать связь, причем по обе линии фронта, – дело привычное. Что наши, что немцы во всех своих бедах постоянно винят затурканных связистов. Это уже, наверное, традиция такая…

Выждав, когда голоса ругающихся смолкнут, двинули дальше. Идти пришлось недалеко. Роща, подходя к реке, заканчивалась и начинался пологий спуск, поросший редкими деревьями. А почти возле воды стояли три домика, сарай и деревянный причал. Залегши в кустах, принялись наблюдать за пейзажем, пытаясь сообразить, кто же здесь расположился. Толком так ничего и не поняли. Во всяком случае идентифицировать шляющихся по берегу фрицев пока не представлялось возможности. Ну а где-то через час нашего лежания к причалу подошел катер, несмотря на небольшие размеры, вооруженный двумя пулеметами. На корме цветной тряпкой обвис немецкий флаг. Ну надо же, почти как настоящий корабль, даже с флагом. Наверное, патрульная посудина. Только я считал, что у них что-то типа базы должно быть, где они собираются на ночь. Интересно, этот чего сюда приперся? Хотя, может быть, здесь какая-то скрытая или промежуточная стоянка? Похоже, что именно так. Тогда, кстати, сразу становится понятным присутствие людей на берегу…

C катера тем временем ловко кинули веревку встречающему фрицу и тот быстренько привязал ее к брусу. Из домиков выползло еще четыре человека, которые пялились на швартовку. Спрыгнувший с посудины морячок помог встречающему и взмахом руки поприветствовал остальных. Потом, когда катер был надежно примотан к причалу, из него полезла остальная команда. Еще пятеро, во главе с офицером. Сойдя на берег, главный мореман поручкался с лейтенантом, стоящим на берегу, и все быстренько рассосались по разным местам. Офицеры ушли в дом, а солдаты, сначала выкатив из сарая несколько бочек, уволокли их на судно, а потом общими усилиями накрыли катер масксетями.

Я смотрел на это единение армии и флота с интересом. Вот ведь как они хорошо придумали. Вверх и вниз по течению тянутся камыши, и теперь их вооруженную лодочку сам черт не увидит. Да и дома так удачно стоят под деревьями, что их и с берега не очень-то различишь, не то что с воздуха. Так что, если бы мы не по полевке шли, проскочили мимо за милую душу, даже не подозревая о таком вкусном кусочке. Хотя, конечно, фрицев многовато будет… Наблюдая до самой темноты, насчитали вместе с моряками одиннадцать человек. Правда ночью, они в основном спать должны. М-да, резать сонных – занятие малопочетное, но будить их перед смертью – точно не будем. Надо будет – всех в ножи возьмем. Последний раз посмотрев на еле заметную фигуру часового возле катера, собрал мужиков для большого военного совета.