– Да-да, я помню. Болотная мумия Хромоногий Ульрих. Что с ней делать?

– Мумия имеет связь с замороженным конунгом. Еще хочу добавить, что около двадцати лет назад некоторыми исследователями уже предпринимались попытки найти Камень. Ничего не получилось. Теперь, когда обнаружен айсберг, возможно, удастся найти новый след.

– Как связаны мумия и замороженный конунг?

На долю секунды Саша задержался с ответом:

– Мы этого не знаем.

Лжет. Явно знает, но не хочет говорить.

– Если я не буду знать всей правды, то где вероятность, что я найду Камень? Вещицу, которая вам так необходима для повышения имиджа компании?

Смазливое лицо Саши скривилось в усмешке.

– Вспомните, за что вы работаете, госпожа Овчинникова… Ваше вознаграждение – информация о погибших родителях. Вот и не задавайте лишних вопросов.

– Желаете, чтобы теперь полосатый галстук побывал в вашем поганом рту?

Я думала, что выведу его из себя, что Саша опять взорвется, в глазах вспыхнет гнев, злоба вырвется наружу…

Но этого не случилось.

– У вас нет выбора, милочка! – ответил Саша спокойно. – Будете играть в покер по нашим правилам!

Он прав. Выбора действительно нет. Мне не нужен их древний Камень. Мне необходимо знать, что случилось с моими родителями… Иначе сойду с ума.

– Как вас найти, если понадобится? – спросила я.

– В телефонной книжке сотового телефона я значусь под именем Любимый, – ответил Саша, довольный своей шуткой.

– Не беспокойтесь, я переделаю имя на более подходящее… – пообещала я. – У меня вчера были проблемы. Мою квартиру перетряхнули какие-то люди. Близнецы, говорившие на испанском. Схватили меня, выпытывали про фотографии с айсберга. Знаете, кто они такие?

– Вы отдали им фотографии?

– Нет. Я сбежала. Зачем кому-то понадобились фотографии?

– Я говорил о том, что двадцать лет назад кое-кто уже разыскивал Камень. Тогда эти поиски окончились безуспешно. Но с обнаружением айсберга появилась надежда на успех.

– Кто эти близнецы?

– По всей вероятности, представители организации «Гринпис».

В первый момент я подумала, что он снова шутит. Но на этот раз Саша был вполне серьезен.

– Нет, это вполне возможно, – закивал он. – Наши люди уже сталкивались с ними.

– Почему «Гринпис»? Мы что, спугнули с того айсберга популяцию редких альбатросов?

Саша промолчал. Посмотрел на электронное табло расписания рейсов.

– Ладно, – сказала я. – Не хотите отвечать, тогда прощайте!

Он не шелохнулся. Я развернулась на каблуках и направилась к стойке регистрации авиабилетов.

Пристроилась в конец очереди. Опустив на пол сумку с вещами, обнаружила, что сжимаю в руке кипу вещей, которые мне передал картинный лизоблюд Саша. Поддельный паспорт, авиабилет, кредитную карточку, сотовый телефон. Полный комплект путешественника. Я зажала документы под мышкой и сосредоточила все внимание на миниатюрной трубке «Нокиа».

Первым делом переименовала название номера «Любимый» в более подходящее: «Таинственный ублюдок Саша». Вот. Задачу первой необходимости выполнила. Теперь нужно проверить, как работает телефон.

Немного подумала и набрала номер Эрикссона. Следовало еще вчера с ним связаться, но после прыжков с четвертого этажа я слегка об этом забыла.

Исследователь викингов поднял трубку. Голос шведского археолога был тихим и обреченным, но, когда я назвала свое имя, Эрикссон ожил.

– Сердце болит, – пожаловался он. – Меня чуть инфаркт не хватил, когда я увидел вчера ограбленный кабинет… Алена, вы напечатали фотографии?

– Тут такой ураган закрутился с вашим айсбергом, доктор – сказала я, – что у меня все извилины в голове переплелись.

– Ох, что еще?

– Всего рассказывать не буду, и не надейтесь. Не хочу, чтобы мой рассказ сделался причиной очередного вашего инфаркта.

– Ну вот. Теперь я получу инфаркт, терзаясь от незнания.

Я немного помялась.

– Кое-кто нанял меня отыскать Камень, о котором говорится в послании…

– Правда?! – обрадовался Эрикссон. – Это же замечательно!

– Давайте не будем устраивать праздник по этому поводу. Для меня мероприятие получилось вынужденным… Что вы знаете о Камне?

– О самом Камне – очень мало. Но я расшифровал надпись, которая находилась в начале ледяного лаза прямо за щитом. И теперь знаю, кем являлся тот огромный воин.

Мужчина передо мной отошел от стойки регистрации. Я осталась на месте, ожидая следующую фразу Эрикссона, и в очереди образовался разрыв. Кто-то за спиной не замедлил пихнуть меня локтем.

– Кто же он? – спросила я.

Пнула вперед сумку и мелкими шагами приблизилась к улыбающейся сотруднице аэропорта.

– Ваш билет, пожалуйста, – попросила она.

Я вытащила документы и шмякнула их на стойку. Не переставая искусственно улыбаться, девушка отделила от бумаг кредитную карточку «Виза» и вежливо двинула ее мне обратно.

– Обнаруженный айсберг является последним пристанищем великого конунга Фенрира, — поведал Эрикссон. Я вслушивалась в каждое слово. – Из-за устрашающей внешности и свирепого нрава его прозвали Волком – по аналогии с легендарным зверем Фенриром.

– Каким зверем?

– Древние викинги свято верили в фатальность и судьбу. Скандинавское язычество насквозь пронизано ожиданием неминуемого апокалипсиса. Согласно скандинавским легендам, в последней битве мифическое чудовище волк Фенрир уничтожит верховного бога Одина.

– «Рагнарёк», – вспомнила я. – «Гибель богов». Бабушка читала мне в детстве эти сказки.

– Порождение хаоса – волк Фенрир – закован в Вальхалле. Но наступит день, когда он вырвется из пут и проглотит солнце. Это знак. Чудовища начнут терзать трупы людей и зальют кровью Асгард – город богов. С востока, из Ётунхейма, заслоняясь гигантским щитом, придет великан Хрюм. Мировой змей выползет из моря на сушу. Бог-провокатор Локи приплывет на корабле, собранном из ногтей покойников, и привезет с собой полчища мертвецов. В последней битве сойдутся боги и порождения хаоса. Огнедышащий волк Фенрир разинет пасть от неба до земли и проглотит верховного бога Одина…

– Пожалуйста, можете проходить на посадку.

Девушка протянула мне посадочный талон, продолжая улыбаться. А я понять не могла, что вокруг происходит. Перед глазами бушевала хроника скандинавского апокалипсиса.

Подхватила сумку и отправилась на таможенный досмотр.

– Вы меня слушаете? – спросил Эрикссон.

– Очень внимательно.