может быть! — подполковник опрокинул в рот стопку водки и замер, забыв донести до рта наколотый на вилку маринованный огурчик из банки с болгарской этикеткой.

Дергачев в который раз уже прокручивал в голове панораму сегодняшнего дня, начиная с той минуты, когда этот мутный летёха выдернул его с заслушивания.

— Этот гадёныш ведь не только нас, он же еще и прокурора вы#б, не снимая штанов! — выругался подполковник.

Василий Петрович Дергачев, пожалуй, только в присутствии доверенного и миллион раз перепроверенного Виталия, мог рассуждать настолько откровенно. И даже называть вещи своими именами.

— Ты понимаешь, — он поднял на своего друга удивлённо-растерянный взгляд, — Когда этот п#здюк меня, как школьника строить начал, я ведь ни на секунду не усомнился, что он на это право имеет! При секретарше, блядь! Будто это не он, а я лейтенант! — Дергачев забрал из рук своего зама невыпитый стопарь и закинул его содержимое себе в рот.

Виталий, пожалуй, впервые за все долгие годы дружбы и совместной работы видел своего старшего друга и командира в таком состоянии. Дергачев мужиком был тертым, жизнь понюхавшим со всех сторон. А опером он и вовсе был таким, что обладай капитан Захарченко вполовину таким же даром божьим, то большего и не желал бы.

— Вась, а ты не борщишь? — осторожно проявил сомнение капитан, — На нервах ты тогда был, областники жилы нам ведь всерьез тянули за нераскрытые разбои, — начал он приводить разумные доводы, — Вот ты и расслабился, когда вышел от них к этому пацану.

В ответ подполковник покачал отрицательно головой и показал взглядом на бутылку.

— Тебя у генерала не было, потому ты и не понимаешь! Этот, как ты говоришь, пацан, не просто просчитал, как Данков отреагирует на то дерьмо, которое я ему привез! Он точно знал, как оно все потом будет. Будто он полжизни в Оргинспекторском отделе прослужил! И не в области, а на союзном уровне. Я уж не говорю, как он все подготовил и всех раком поставил! — Василий Петрович снова выпил водку, как воду, даже не почувствовав ее вкуса.

— Он, Виталий, так все организовал, что ни я, ни прокурор даже ни малейшей возможности не имели, чтобы по-своему как-то поступить! Он всех в цейтнот поставил и предложил единственный вариант решения проблемы. Очень херовой, заметь, проблемы! Если бы не послушался я этого Корнеева, то снесли бы мне башку за паскуду Мухортова! И даже не задумались бы!

— Ты чего, Петрович, — криво усмехнулся капитан, — Правда, что ли думаешь, что всё это пацан специально осмыслил и спланировал?

Вместо ответа, подполковник встал и отошел к окну. Отодвинув штору, он несколько минут будто бы вглядывался в сумерки. На самом деле он раздумывал, продолжать ли дальше этот странный разговор. Странный до неприятия.

— Я тебе сейчас скажу, Виталий Петрович, а ты уж дальше сам домысливай!

Решившись, Дергачев смотрел на своего заместителя уже насмешливо, зная, как тот через минуту сморщит свой разум в мелкую гармошку.

— Ты знаешь ради чего Корнеев затеял всю эту катавасию с Веней? Ну, ты, давай, давай, рожай свою версию!

От предвкушения близкой конфузии товарища, у Василия Петровича даже приподнялось настроение.

— А чего её рожать? — пожал плечами собеседник и он же собутыльник, — Между ними не так давно из-за какого-то жилья черная кошка пробежала, — блеснул своей осведомлённостью Захарченко, — И еще, насколько мне известно, Мухортов пытался заставить этого комсомольца какую-то "бакланку" затоптать. Но тот хулигана на кичу все-таки определил. Так? — зам по опер, не скрывая самодовольства, уверенно смотрел на шефа.

— Так, Виталий, всё так! — весело щурясь кивнул головой Дергачев, — Да вот только не совсем так! Я даже больше скажу тебе, мой друг Виталий, что это совсем не так!

Захарченко по-прежнему уверенно улыбался, будучи довольным своим профессионализмом. Который в том и заключался, чтобы всё про всех знать и поэтому он недоверчиво смотрел на подполковника.

— Корнеев, друг ты мой любезный, Веню Мухортова на нары определил и всё областное УВД на уши поставил только лишь из-за того, чтобы свои отгулы получить ровно тогда, когда они ему надобны! А не тогда, когда его начальник Данилин, сочтет нужным! — торжествующий Дергачев смотрел, как довольная улыбка Виталия меняется на растерянную.

— Не может быть такого! — попытался тот разглядеть в глазах старшего друга признаки веселой разводки. — Сегодняшняя свистопляска с участием генерала, это все ради его отгулов?

— Да, капитан! Всё то блядство, в котором мы с тобой участие принимали вместе с начальником областной милиции генералом Данковым, всё это ради четырех отгулов лейтенанта Корнеева! — уже с серьезным лицом подтвердил начальник Октябрьского РОВД.

— А с чего ты это взял, Василий Петрович? — осторожно и очень тихо задал вопрос Захарченко, который проникся, но понимать все еще отказывался.

— А я, Виталий, с Данилиным поговорил. Он сам того не понимая, глаза мне и раскрыл на происходящее! Да, квартирный конфликт был между Мухортовым и Корнеевым. И племяша он замполитовского закрыл. Все это имело место быть. Но жил себе спокойно и не дергался Корнеев! До той минуты, покуда сегодня на утреннем совещании Данилин не пригрозил ему, что не получит тот своих ё#аных отгулов. Пока с уголовным делом этого Вязовскина вопрос не закроет. Понял?!!

Захарченко, удивленно глядя на своего друга широко раскрытыми и нечего непонимающими глазами, покачал головой, показывая, что ни хрена он не понял.

— Он, этот Корнеев, просто пообещал Данилину, что в течение сегодняшнего дня или накрайняк завтра, это дело сплавит прокурорским! — глаза Дергачева светились замешанной на ехидстве злобой, — Так-то, Виталий Николаевич! Ни больше, ни меньше! И ведь сплавил, паршивец! Но, правда, какой ценой! Веня-то наш, Мухортов, не меньше, чем десятку отхватит! Это, если очень повезёт ему! Ему наш п#здюк кайло на долгие годы в руки дал. А мы с тобой, капитан, и еще генерал вместе с нами впридачу, полдня как деревянные куклы коленца выделывали и седых волос наживали! И всё это, заметь, Виталий Николаевич, ради того, чтобы лейтенант Корнеев свои отгулы получил именно тогда, когда они ему потребны!

Заместитель по оперативной работе начальника Октябрьского РОВД капитан Захарченко, впав в прострацию, молчал. Он лишь растерянно хлопал ресницами своих, ничего, кроме пустоты, не выражающих глаз.

Дежурство

Заступив на сутки, вот уже пятый час, я