Король схватил дочь за руку. «Быстрее! Нельзя терять ни минуты! Надо бежать из этого города, иначе мы утонем!»

«Ой! — воскликнула Дахут. — Мне и в голову не приходило, что мы тоже можем быть в опасности». Побросав несколько побрякушек в шляпную коробку, она помчалась по лестнице вслед за отцом. Вода быстро поднималась в конюшнях, где Градлон оседлал самого быстроногого коня и поехал прочь из города с мешком книг на спине и дочерью за спиной. Они мчались как ветер, стараясь обогнать белогривые волны, вздымавшиеся со стороны деревни и лизавшие конские копыта.

Но как бы быстро ни несся конь, вода наступала не менее стремительно. Неожиданно рядом с ними оказался святой Гвенол, который, как все святые, ходил по воде аки посуху. Он воззвал к королю: «Единственный способ спастись заключается для тебя в том, чтобы бросить в воду то, что ты любишь больше всего на свете!»

Градлон горестно застонал. Со словами «Ах, как мне не хочется это делать» он швырнул драгоценный мешок с книгами в воду. Ничего не произошло. Волны продолжали с головой накрывать их.

«Идиот! — возопил святой Гвенол. — Что ты любишь больше всего? Очнись!»

Король стукнул себя по лбу и сказал: «Вот черт». Потом он столкнул дочь с лошади прямо в волны.

«Дьявол!» — воскликнула Дахут, и волны сомкнулись над ее головой. Но, по крайней мере, ей было уже не до скуки.

Бретанские рыбаки рассказывают, что затопленный городок Из по-прежнему стоит под водой и что иногда они могут слышать колокол монастыря святого Гвенола. С учетом того, что Дахут по матери была колдуньей, а колдунью не так легко убить, я бы не удивилась, узнав, что прекрасная, но безумная принцесса тоже по-прежнему пребывает под водой, вынашивая свои дьявольские замыслы.

Каверзные красавицы древнего мира

Дахут была не единственной колдуньей, которая плохо кончила. Если вы помните, Иезавель, библейская царица и колдунья, обожала косметику и была последовательницей культа одной из античных богинь. За это ее выбросили из окна сторонники бородатых еврейских пророков-пуритан, и тело ее было разорвано и съедено уличными псами. Если бы в наши дни ношение накладных ресниц и чрезмерное употребление теней для век и блеска для губ каралось смертью, мы бы уже давно лишились и Долли Партон, и Шэр и Ру Пол.

«Калевала» является собранием финских песен и мифов, относящихся к временам викингов, но повествуется там о людях, живших в Финляндии еще раньше. То был грубоватый народ, который в короткое летнее время охотился, ловил рыбу, сражался и любил, а долгие зимы проводил за песнями и выпивкой. Однако чтобы напиться, нужно пиво, а если верить легендам, было время, когда пива вообще не существовало, поэтому кто-то должен был его изобрести.

В те времена всякий знал магию и был либо ведьмой, либо колдуном. Старшей среди ведьм являлась Лоухи, хозяйка Северной Фермы, которая находилась в темной, покрытой льдом местности на финском крайнем севере. Обитатели Северной Фермы были богатыми и удачливыми, потому что Лоухи была прекрасной колдуньей. Деревянный фермерский дом был настолько огромен, что когда петух кукарекал с потолка, на полу его не было слышно, а если пес лаял на заднем дворе, его не было слышно в передней части дома.

Лоухи суетилась, готовя Северную Ферму к еще более важному событию — свадьбе своей дочери, Осмотар. Отчитывая слуг, начищающих серебряное блюдо, она одновременно бормотала себе под нос: «Мы закололи самого огромного быка в мире, но почти ничего от него не получили; всего лишь сто бочонков мяса, да сто кругов колбасы, да шесть бочонков жира, и это все. Что еще нужно сделать?»

И она сама себе ответила: «Пиво! Нам нужно пиво, чтобы все напились, орали песни, плясали на столах и дурачились. Но пиво еще не изобретено. Что же делать?»

Лоухи пожала плечами и громко объявила: «Значит, придется мне его изобрести!» Слуги привыкли к тому, что Лоухи говорит сама с собой вслух, поэтому не обратили на это внимания и продолжали драить посуду.

Лоухи отправилась на поля, набрала полные пригоршни ячменя и хмеля, наносила воды из колодца и поставила кипятить все это на высоком, жарком огне. Она кипятила смесь все лето и всю зиму, прежде чем разлить напиток по березовым бочкам. Затем она попробовала его.

Ничего у нее не получилось. Напиток не забродил; он пока что не стал пивом.

Лоухи принялась рвать на себе волосы и рыдать от разочарования. Ее хорошенькая дочка-подросток, Осмотар, сама искусная колдунья, тихонько вошла в комнату в ярких маленьких вышитых башмачках. «Мамуля, нельзя ли потише? Я пытаюсь сосредоточиться на „Утехах любви и прочих советах для девушек, собирающихся замуж“. Кстати, что такое случилось?» — спросила она.

Лоухи махнула рукой в сторону бочонков. «Вот что случилось, — заголосила она. — Я пытаюсь изобрести пиво, а у меня ничего не получается!»

Осмотар сказал: «Дай-ка я попробую. Пойди займись пока серебром или еще чем-нибудь». Она ходила взад-вперед между деревянными бочками. «Нужно что-то добавить, — размышляла она. — Только вот что?»

На полу между бочонками лежал круглый деревянный брусок. Она подняла его и трижды обернулась вокруг себя в направлении против движения солнца, как принято у колдуний. Потом пробормотала: «Что будет, если я…?»

Осмотар согрела брусок между ладонями и вставила его Прямо Туда. (Предупреждаю, не пытайтесь последовать примеру Осмотар!) От этого у Осмотар немедленно родилась белая белочка. «Скачи, моя странная пушистая крошка, рожденная без отца, — приказала Осмотар белке. — Заберись на самое высокое дерево в лесу и найди что-нибудь такое, от чего напиток сможет забродить».

Осмотар

Белочка послушно побежала в лес, взобралась на верхушку самого высокого дерева и сорвала две сосновые шишки. Сжимая их в маленьких лапках, она поскакала к Осмотар и положила шишки на ее ладони. Осмотар взглянула на шишки и подумала: «Может быть…»

Она разломала сосновые шишки, бросила их в напиток и помешала его длинной деревянной ложкой. Потом она стала ждать и ждала очень долго. Наконец она попробовала напиток.

Никакого эффекта. Напиток оставался таким же, как раньше. Осмотар еще походила из угла в угол, бормоча: «Чего-то не хватает». Она взглянула на пол и увидела, что между бочек лежит деревянная лучинка. Осмотар подняла ее и согрела между ладонями. «Кто знает, — подумала она, — может быть, это поможет». Она трижды обернулась вокруг себя против движения солнца и вставила лучинку Прямо Туда.

На этот раз Осмотар родила очаровательную птичку с золотистой грудкой. Птичка затрепетала в ладони Осмотар и расправила крылышки. «Лети на вершину самой высокой горы, мое милое незаконнорожденное дитя, — сказала она ей, — и принеси мне что-нибудь, что поможет этому бесполезному вареву запениться».