За всеми этими делами вторым планом, незаметно текла будничная жизнь мелкого банковского клерка. Тихо и незаметно, будто невзначай, умерла мама; Мансуров отвез ее в колумбарий, и теперь металлическая урна с ее прахом, забытая, пылилась на полке между развороченным системным блоком компьютера и стопкой математических журналов пятилетней давности. Так же тихо и незаметно, между делом, талантливый и добросовестный служащий банка Алексей Мансуров продвигался по служебной лестнице; он не рвался наверх, довольствуясь исполнением своих непосредственных обязанностей, и именно по этой причине его продвигали — не слишком стремительно, зато регулярно и неуклонно. Его зарплата так же медленно, но неуклонно повышалась, и он наконец смог купить автомобиль, не опасаясь неудобных расспросов. Господин Казаков не преминул отметить это событие, заявив во всеуслышание, что честный труд всегда будет соответственно вознаграждаться — по крайней мере, в его банке. Алексей остался равнодушен к этому пересыпанному рискованными остротами спичу: при желании он давным-давно мог бы ездить на лимузине, однако такого желания у него не было.

Постепенно его работа стала приносить плоды. В отдельных случаях — увы, далеко не всегда — он уже мог предсказать результаты ближайших торгов. Иногда ему удавалось даже повлиять на эти результаты — правда, очень редко, и даже в этих случаях он не был до конца уверен, что имеет дело именно с плодами собственных усилий, а не с обычным совпадением. Однако уже тогда он начал ощущать за собой силу и понял, что нужно позаботиться о собственной безопасности. Стоило ему сделать одно неверное движение — и все могло рухнуть. Поэтому Мансуров обзавелся целой сетью купленных через подставных лиц квартир в разных районах Москвы; в каждой из этих нор имелся компьютер, связанный через Интернет с его главным сервером. Однажды он совершил маленькую небрежность и едва успел уйти. Квартиру захватили люди в бронежилетах и масках, бесполезный без винчестера старенький компьютер вывезли в неизвестном направлении, а дверь квартиры опечатали. С тех пор Алексей стал осторожнее, а налет на квартиру был занесен им в разряд негативных последствий, которые могли повлечь за собой его попытки экспериментально обосновать свою теорию.

А примерно полгода назад результаты вдруг сделались стабильными. Теперь его компьютер выдавал точный прогноз предстоящих биржевых торгов в девяноста восьми случаях из ста. Алексей получил прямой доступ к управлению валютной биржей: достаточно было ввести в компьютер соответствующую команду, и наутро биржевые маклеры по всему миру озадаченно разводили руками. Дело было за малым: понять, как это, черт возьми, получается. Где-то в недрах серого жужжащего ящика, в переплетениях проводов и печатных схем, пряталось магическое число, таинственный коэффициент, служивший ключом к безграничной власти над миром денег. Мансурова по-прежнему не интересовали деньги, ему был нужен именно этот мистический ключ — то есть, попросту говоря, теоретическое обоснование сделанного открытия.

Неожиданно это оказалось сложно. Компьютер вдруг словно заклинило: несмотря на все ухищрения Мансурова, проклятая жестянка ни за что не хотела отдавать Алексею его собственное открытие. Это уже была какая-то мистика. Чертов ящик будто обрел собственную волю, как если бы в него вселился злой дух. Алексей составил не менее десятка оригинальных и весьма остроумных программ, имевших одну-единственную цель: выудить у железного упрямца заветное число. Компьютер будто взбесился; он работал как обычно, но стоило Алексею попытаться выведать у него вожделенный коэффициент, как он переставал реагировать на команды и зависал.

Возможно, в этом что-то было; возможно, машина действительно пыталась его вразумить. Глядя на покрытый бессмысленными закорючками экран монитора, Алексей невольно припоминал мрачные анекдоты о сошедших с ума, спившихся, ставших ни на что не годными математиках, слишком далеко углубившихся в магический мир чисел и столкнувшихся там с чем-то, чему не было названия в человеческом языке. Что ж, к такому концу он тоже был готов, ибо наука требует жертв, в том числе и человеческих.

Он не переставал работать, и несколько дней назад компьютер наконец сдался, выдав на экран две страницы формул и длинное, размером в три с половиной строки, число, состоявшее из двухсот семидесяти трех цифр. Подумав немного, машина заурчала и выбросила на экран еще одну формулу и коэффициент из восьмидесяти четырех цифр. Сравнив числа, Алексей обнаружил, что второй коэффициент был частью первого, итоговая формула была ключом к управлению биржевыми торгами. Но что в таком случае означало все остальное?

Мансуров догадывался. Это был ответ на вопрос, которого он еще не задавал, решение задачи, которую он пока что был не в силах сформулировать. На мерцающем серо-голубом экране перед ним сухими и аккуратными цифрами было записано число власти — универсальный инструмент, с помощью которого при умелом обращении можно было открыть любую дверь.

Он действительно получил повышение, став если не самим Господом Богом, то, как минимум, его первым заместителем.

Простреленное переднее колесо с драной пыльной покрышкой и погнутым титановым диском все еще лениво вращалось. Джип полулежал на боку, завалившись в густой кустарник и опираясь мятой крышей о толстый сосновый ствол. Ветки негромко похрустывали, медленно проседая под его тяжестью, а под капотом что-то подозрительно тикало и булькало. Потом в машине кто-то застонал и завозился, позвякивая битым стеклом, У Глеба немного отлегло от сердца: он никого не хотел убивать, и мысль о том, что шутка зашла чересчур далеко, была ему неприятна.

Он вплотную подошел к машине, держа наготове пистолет, и рывком открыл заклинившую переднюю дверцу. Водитель с окровавленным лицом немедленно вывалился оттуда и с треском упал в кусты. “Твою мать”, — невнятно промычал он, елозя разбитой мордой по траве, Сиверов удовлетворенно кивнул: покойники не матерятся, значит, этот, по крайней мере, будет жить.

На заднем сиденье кто-то попытался навести на Слепого пистолет. Он подался вперед, дотянулся свободной рукой, вывернул оружие из ходящих ходуном пальцев и, не глядя, бросил через плечо.

— Выползай, инвалидная команда, — приказал он, демонстративно передергивая затвор “глока” и просовывая в засыпанный битым стеклом салон толстую черную трубку глушителя. — Оружие на пол, сами на землю — мордой вниз, руки за голову, ноги шире плеч!

Помимо водителя, в салоне машины было еще трое охранников. Глеб, конечно, не ожидал, что они окажут сопротивление. Ожидал он, честно говоря, совсем другого, и то обстоятельство, что все трое оказались в состоянии выполнить его команду, его порадовало. “Крепкие ребята, — подумал он с невольным уважением. — Да, мой предшественник действительно хорошо знал свое дело и работал на совесть...”

Когда весь экипаж джипа удобно расположился на земле в позах братков, на которых наехал ОМОН, Глеб заглянул в машину, вынул из зажима на приборной панели чей-то мобильный и набрал номер Казакова.

Банкир ответил сразу — видно, ждал звонка, и притом как раз с этого аппарата.