— Ну-с, сядьте-ка на тот стол, — хозяин дома указал как раз на тот стол в центре. — А теперь рассказывайте, что Вас сюда привело? Похоже, кто-то из окрестных деревень меня порекомендовал?

Единственный глаз лекаря сверлил Анкха, лицо чуть-чуть напряглось, рот оставался открытым. Похоже, хозяин дома готовился ответить на вопросы пациента, откуда он это всё узнал. Анкх же решил удивить лекаря. Может быть, это по может.

— Меня зовут Анкх — и это единственное, что я о себе помню.

Левый глаз лекаря расширился, а лицо сразу же приобрело выражение невероятного интереса…

Анкх смотрел на небо. Оно только что затянулось чёрными тучами, ветер крепчал, нагоняя белых барашков на берег.

Лекаря звали Иеремией Кёром. Да, он обладал магическим талантом, не самым сильным, но и не самым слабым. Зато судьба наказала его невероятной любознательностью и интересом ко всему, что его окружает, желанием познавать мир. Покинув родной дом в шестнадцать лет, Иеремия отправился в путешествие по просторам Ринфронда: земель родного континента, что природа поставила между Пустыней Белых песков на востоке и Окоёмным океаном на западе. Кёр сперва присоединился к торговому каравану, что ходил между твердынями магов на границе Белых песков и партами Окоёма. Но за два года Иеремия увидел в Ринфронде всё, что мог: серебристую в полуденный час гладь океана, обрывистые берега и чудесные пляжи, белые барханы и серую ковыль степей. Не раз и не два молодой маг-лекарь попадал в передряги, очень редко ему не приходилось брать в руки меч или клевец. Да и «практики», как любил выражаться Кёр, хватало по горло. Лекарь научился ладить с людьми и нелюдями (благо, мир был населён множеством самых чудных народов), подмечать незаметные на первый взгляд, но весьма и весьма важные мелочи. Но сердце Иеремии требовало чего-то другого. И тогда маг отправился дальше на юг и юго-восток, к болотам и джунглям Кумара. А так как болезни и местные обитатели, змеелюды, косили всех любителей приключений, то лекари здесь были в цене. Полгода походов в дебри сельвы. Смерть, поджидающая за каждым деревом, находящая свои жертвы не только с помощью стрел и копий змеелюдов, но с ещё большей точностью поражающая жвалами и жалами насекомых и зверей. На памяти Иеремии сорок человек и нелюдей из отрядов, к которым он присоединялся, оставили свои кости в Кумаре. Однажды Кёру надоело и здесь, и тогда он направил свои стопы на север, на равнины в центре континента. Таких просторов Иеремия ещё никогда не видел. Степи, тянувшиеся на много недель пути во все стороны. Редкие леса, могучие реки. Свобода. Не зря здесь жили свободолюбивые кентавры и ревнители древних традиций рода минотавры. Кёр быстро сошёлся и с ними: лишний лекарь — это сказки. Во всяком случае, Иеремия не помнил, чтобы выдавалась неделя, когда к его услугам никто не прибегал. Мага хватило на семь лет. За это время он побывал и в крепостях Вольной области, и в портах Свободных городов, и в чащах Мирового леса, и в заимках Диких земель. Его соплеменники почти никогда не бывали здесь, на самом севере континента. Иеремия заворожено глядел на ледники и айсберги, на гигантские деревья Мирового леса, обители эльфов и существ, о которых перед сном лучше не вспоминать. И всё равно душа звала Кёра дальше, в неизведанные им земли. В Белую пустыню. Все народы в один голос твердили, что туда лучше не соваться, далее грумы, обитавшие на границе степей и пустыни. Да, она не была необитаема: летающие города магов пролетали над оазисами, в которых люди и нелюди боролись против природы рука об руку. Но что было дальше оазисов? Легенды говорили, что здесь когда-то сошлись в битве ангелы и демоны, и континенты рушились: так сильна была мощь двух народов, что жили на Хэлле и Хэвене. Кёр не верил в эти россказни: ну как кто-то мог попасть на Хэвенхэлл с далёких лун, которые днём редко видны на небе, а ночью тускло светят, озаряя путь путешественникам? Но Иеремию потянуло туда. Он ещё не знал, что это будет его последним путешествием в дальние края.

Барханы и жара. Кёр к ним, собственно, привык, ещё во время путешествий вместе с караванами по Ринфронду. Иеремия умел определять дорогу между оазисами по вешкам, неприметным, бессмысленным для непосвящённого указателям. Кёр шёл всё глубже и глубже в Белые пески. Грумы (мало кто кроме них жил вдалеке от основных караванных путей и границ пустыни) дивились страннику и его упорству дойти до сердца Белых песков. Эти коричневокожие, полутораметровые существа с длинными ушами, увешанными кольцами, амулетами и серьгами, с костяными наростами, которые выпирали у них на скулах, подбородках и лбах, а кисти рук с тыльной стороны покрывали роговые чешуйки, так и норовили подойти и пощупать чужака. Им было непривычно увидеть человека, решившего познать секреты пустыни. Старейшины, отличавшиеся от сородичей серой кожей и сплошным роговым покровом лиц и рук, пытались остановить, предупредить Кёра, что глубже идти опасно, что глубже идти нельзя, что духи пустыни не пустят чужака к оберегаемым тайнам. Но в глазах Иеремии горело пламя горячей, чем солнце Белых песков. И старейшины отступались, лишь желая магу удачи.

Однажды Кёр нашёл то, что искал. Здесь пустыня была совершенно иной. Вместо песков — чёрная, ровная поверхность. Иеремия долго-долго смотрел под ноги, пока не понял, что это тоже песок — оплавленный. Когда-то здесь было так жарко, что пустыня почти превратилась в зеркало. Эти места оказались совершенно безжизненны, за века здесь никто не посмел поселиться, даже жуки или кактусы. Только далеко-далеко впереди виднелось какое-то возвышение, что-то вроде осыпавшегося холма, с нагромождением камней сверху. Вернее, это со стороны казалось простым нагромождением. А вот внутри…

Иеремия повсюду в Белых песках чувствовал присутствие магии. Но здесь его даже озноб бил — настолько сильно было её присутствие. А тьма сооружения на холме манила к себе. Кёр вошёл: и понял, что находится теперь не посреди пустыни, а где-то далеко-далеко.

— Чего ты хочешь? Чего ты хочешь? Чего ты хочешь? — на разные лады спрашивали тысячи голосов прямо в голосе. Этот шёпот мог свести с ума. Но только не Иеремию.

— Знаний о мире. Я хочу увидеть его всего. Я хочу познавать. Я хочу увидеть историю мира! — Иеремия говорил сердцем.

— Хорошее желание, хорошее желание, — некоторые голоса насмехались, некоторые — выказывали уважение, другие же не сменили интонаций. — Получай, получай, получай.

А дальше… А дальше Иеремия всегда прерывал рассказ, лишь поглаживая кругляш, закрывавший его правый глаз, и многозначительно говорил: «За многие знания — огромная плата. Мне же ещё повезло» — и переводил разговор на другие темы. Но это всё было потом, а в тот день Кёр только-только заинтересовался странным посетителем.

— Так-с, прелюбопытное явление, очень, очень редкое! Расслабьтесь. Сейчас я кое-что попробую узнать, — лекарь приблизился к Анкху. Поднял левую руку с широко разведёнными пальцами. Закрыл глаза, сосредотачиваясь.

Анкх почувствовал что-то вроде щекотки: невидимые пальцы ползали по его спине, лицу, затем взобрались на макушку… А через мгновенье лекарь отдёрнул руку, вскричав. Он махая кистью, будто бы обжёгся, и укоризненно посмотрел на Анкха. Укоризненно — и ещё более заинтересованно.