Он поднял бровь.

— О, — сказал он, не сразу осознав, что она перешла к другой теме. — Так вот почему ты оказалась около школы! Ты узнала, где работает Джимми Делани, и пришла выяснить, как найти Джека Стивенса!

— И еще я хотела убедиться, что ты не появишься на свадьбе.

— Я сделаю все, что ты хочешь, Эди.

— Кто он?

Он пожал плечами, довольный уже тем, что она сменила тему. Это было неплохим предзнаменованием.

— Не знаю. Я уже спрашивал о нем у своих приятелей.

Она пришла в смятение.

— О! Ты же еще и Винни Марсел! Я чуть не забыла. Хм-м. А насчет твоих попыток найти Джека Стивенса, могу поспорить, что ты делал это не ради Джулии. — Вина отразилась на его лице, потому что она разочарованно вздохнула и с отвращением покачала головой. — Я так и знала.

— Мне было любопытно, — просто сказал он.

— Ты испугался, что нашелся кто-то талантливее тебя по части нарушения личной жизни?

— Что-то вроде этого.

Он запустил пальцы в ее волосы.

— Послушай, Эди, — начал он. — Я знаю, что все это выглядит некрасиво, но… — Он сделал паузу, потом вздохнул. — Когда я только начал фотографировать, моя мама была больна. Папа… у него маленькая скобяная лавка в Огайо. Он сам работает в ней, но в финансах ничего не смыслит. И когда мама заболела раком, то выяснилось, что он просрочил мамину страховку.

Он пытался встретиться глазами с Эди, ненавидя себя за то, что заговорил об этом сейчас, понимая, что молит ее о прощении. Он чувствовал, что использует печальную историю своей семьи, чтобы оправдать себя, но это было не то, что он имел в виду. А может быть, то.

— Сейчас ей лучше. Рак отступил. Но… ей удалили обе груди. Потом химиотерапия, потом осложнения и больница. И мы так и не смогли получить страховку. В то время я кончал художественную школу в университете Нью-Йорка. Мое резюме я не подделал, я действительно работал там, где указано. — Он с трудом сглотнул. — Тогда я все время ездил в Огайо. Это было дорого. Отец совсем растерялся. Он из тех мужчин, которые только кажутся самостоятельными. Настоящий мужчина, пока рядом с ним сильная женщина. А без нее он даже одеться не может, а уж тем более приготовить себе завтрак.

Его голос затих, и он почувствовал, что если продолжит говорить, то его голос прервется. Джимми Делани любил своих стариков. Он надеялся, что Эди все поймет.

— Отец очень переживал, считая себя виноватым в том, что у мамы не было страховки, и мы не могли платить по счетам. Ну… это, действительно, его вина. Но я не мог видеть, как он изводит себя. — Джимми глубоко вздохнул и продолжил: — Как-то мы с папой были у нее в больнице и смотрели телевизор. Какую-то вечернюю развлекательную передачу, которой я не видел раньше. Думаю, она осталась у меня в памяти. Я тогда подумал, сколько же зарабатывают папарацци… Я вернулся в Нью-Йорк и в баре возле моего дома случайно встретил трех парней, которые снимали знаменитостей, и денег им хватало не только на квартиру. Мы пили пиво… — Казалось, Эди не верит ему, но каждое его слово было правдой. — Это Алекс, Бенни и Тим. Они показали мне, где найти знаменитых людей, как попасть в список гостей, кому и за сколько продать фотографии.

— И ты занимался этим, Сет…

Она резко оборвала фразу, будто ее что-то ударило. Может быть, она, как и он, помнила, сколько раз произносила это имя. Ее голос звучал у него в ушах, как музыка, которую он никогда больше не услышит.

Чес прав, и Эди тоже.

— Я отошел от нормальной жизни, — признал он. Горе прозвучало в его голосе. — Предал свой талант. Думаешь, я не знаю этого?

Глубоко вздохнув, он покачал головой, не в силах понять, что же сотворил со своей жизнью.

— Те годы кажутся сном, — пробормотал он, желая, чтобы она поняла. Два года он ездил из города в город, не зная, что труднее, — заботиться об отце или о матери. А счета все накапливались. Но ему удалось оплатить их все. И расходы на лечение. Доллары текли сквозь пальцы, как вода. — Сном, — повторил он.

Но маму он спас.

— Может быть, это и захватило меня, в конце концов. Не знаю. Когда маме стало лучше, я уже приобрел известность. И я захотел иметь много денег. Но было что-то еще. Я пытался делать все более и более сложные фотографии. — Он вздохнул. — Но это не сделало меня счастливым, — неожиданно для себя признал он. — Я много потратил на красивую жизнь и на женщин, которые не имели для меня никакого значения…

И хотя Джимми знал, что потерял Эди, ему стало легче от того, что он сказал все. Ее глаза все еще обжигали его, и он чувствовал себя потерянным. Сейчас он понял, что не жил по-настоящему. Будто что-то налетело и унесло его, оторвав от его корней и от его мечты. И только Эди смогла вернуть его обратно.

Он покачал головой.

— Я продолжал заниматься этим уже по инерции. Это хорошо оплачивалось, ну и… Правда, вот мои друзья… Чес женился на Эльзе и стал отдаляться от меня. — Джимми замолчал. Он и так сказал слишком много. Покачав головой, он тяжело вздохнул. — Прости меня. Мне очень жаль, Эди. Клянусь, очень жаль.

Она выглядела надломленной.

— Я не знаю, чему верить…

Он слишком много врал, чтобы ему верили.

— Я понимаю.

— Мне пора идти, — сказала она.

Ему удалось кивнуть головой. Он не упрекал ее. Он сейчас тоже уйдет.

Когда она повернулась и начала спускаться по ступеням, Джимми прижал кулак к губам, зная, что все кончено, но не смог удержаться и позвал:

— Эди!

Она повернулась, и в ее глазах он увидел слезы.

— Что?

— Я люблю тебя, Эди!

Она долго смотрела на него.

— Ты мне это уже говорил.

— Да. И я не врал.

Не ответив, Эди повернулась и ушла.

Смотреть, как она уходит, было слишком тяжело. Джимми присел на ступеньку и закрыл глаза. Он чувствовал себя опустошенным. Не зная, как пережить то, что произошло, он вздохнул, заставляя себя не смотреть вслед Эди.

— Мистер Делани! Вы в порядке, мистер Делани?

Он узнал голос Мелиссы Джонс и растянул губы, но у него не хватило сил, чтобы улыбка коснулась его глаз. Мелисса будто сошла с обложки журнала о рок-звездах. Она перетащила через улицу его портфель.

Он наклонился и взял его у нее из рук.

— Вы оставили его на лестнице.

— Прости, я…

— Нет проблем, мистер Делани.

— Спасибо.

Он обругал себя за то, что оставил портфель, из-за чего Мелисса последовала за ним и слышала каждое слово, судя по выражению ее лица. А ведь ей только одиннадцать!