– И все же сказать придется, – мрачно произнес патриарх Фотий, который также присутствовал на этой встрече.

– Мы думаем, что его подговорили родственники, – осторожно произнес один из мужчин в рясе.

– Дескать, негоже сыну Василевса брать в жены дикое животное, – поддержал его второй.

– Тем более что она языческим идолам поклоняется, – добавил первый.

– А кого он должен был взять в жены? – прищурившись, поинтересовался слегка раздраженный Вардан.

– Евдокию, – вместо опрашиваемых произнес Фотий. И жестом отправил их вон из помещения. Те скосились на Василевса и только после его кивка удалились.

– Ты думаешь? – спросил Вардан, когда лишние уши ушли.

– У них в семье только одна девица свободна. Из числа близких родичей к главе дома. Она юна, красива и обладает очень приятным голосом, как говорят. К ней полгода назад сватались, но безуспешно. А предложение было интересным. Вероятно, они уже тогда планировали выдать ее за Василия.

– И зачем она ему? Думаешь, он бы повелся на смазливую девчонку? Говорят, что он свою страсть до баб умеет контролировать.

– Они могут предложить ему поддержку. Большую поддержку. Сначала там, в Гнезде. А потом… мало ли что будет потом?

– Никак не угомонятся… – тяжело вздохнув, покачал головой Вардан.

– И не угомонятся. Такой соблазн! – заметил Фотий, назидательно подняв палец.

– Соблазн… – кивнул Василевс. – И меня настораживает, что Василий на него не поддался. Он молод и должен быть горяч. Может быть, люди врут?

– Может, и врут. Но о том, что Василий занимается только делами Гнезда, говорят все наши люди, – пожав плечами, заметил Фотий. – Он строит крепость. Пытается поставить под свою руку дикие племена.

– Всего одно племя, – поправил патриарха священник, что стоял рядом с ним. Считай, адъютант.

Фотий остро глянул на этого «поправляльщика», повернувшись вполоборота.

– Кривичи, – с трудом, буквально по буквам, произнес этот священник. – Часть одного из племен венедов.

– А про пиктов ты забыл? А про свеев?

– Но… разве он пытается их поставить под свою руку?

– Пытается. Свеев через торговлю. Пиктов – через предложение переселения. Все племя не уедет, но часть – может. А как он работает с теми, кто живет выше и ниже по течению Днепра? Торговля притягивает к нему людей. К нему начинают прислушиваться. И то, что он только среди восточных кривичей пока начал наводить порядки, напоминающие те, что применял еще Диоклетиан, только начало.

– Это правда?

– Что именно?

– Он пытается провести реформы Диоклетиана среди этих дикарей?

– В какой-то мере, – покачав головой, произнес Фотий. – Полностью их не провести. Условия другие. Но, очевидно, он неплохо о них наслышан и пытается их как-то приспособить к жизни местных дикарей. Судя по тому, что я слышал, получается у него не очень хорошо. Но он упорен. И, вероятно, добьется определенного результата. Уже сейчас – он самый сильный вождь в тех краях с огромным авторитетом. Что будет дальше?

– Это пустое, – устало махнул рукой Вардан. – Возня среди этих лесов выглядит какой-то игрой. Он словно отвлекает мое внимание от чего-то куда более важного. И то, что им все больше интересуются здесь, меня настораживает.

– Потому и интересуются, что он интересен, – вновь пожав плечами, сыграл в капитана очевидность Фотий. И почти тут же потупился, встретившись с острым и в известной мере раздраженным взглядом Василевса.

– Я хочу знать, чем он живет. К чему стремится. Ты понимаешь меня? – с нажимом произнес Вардан. – Это все становится слишком опасно…

861 год, 17 октября, Гнездо

Ярослав заглянул на сильно разросшееся подворье кузнеца. Нашел его взглядом. И направился к нему. Прямиком…

История его взаимоотношений с Малом была очень странной, запутанной, но крайне интересной. Его племянницу в свое время отдали Ярославу в наложницы. А потом, как ушла – сразу и замуж выдали за кого-то местного. И только года полтора спустя выяснилось – понесла она. И родила. Но от него или от мужа – не ясно. Однако отношение с тех пор у Мала к Ярославу стало другим. Не добрее, не злее, а иным. По-другому он стал на него смотреть. Тем более что парень мало-мало иногда Любаве подарки отсылал. Инкогнито. То есть через кузнеца, дабы ревность супруга не вызвать. А так – Мал ей был не чужим человеком, и его забота выглядела вполне уместной. Хорошие подарки, как по меркам этих мест.

Кроме этой плоскости была и другая – технологическая.

Поначалу Мал и Ярослав едва ли не насмерть поругались. Ведь «пришлый ромей» не оценил совершенства кузницы самого умелого кузнеца всей округи. Еще и кривился, словно увидел какое-то уродство. Обидело это тогда Мала люто. Позже отпустило, конечно. Но не сразу. И пока злился, ему ума хватило натравить на нашего героя шайку залетную. И Ярослава чуть не угробил, и сам едва под раздачу не попал. Но обошлось. А потом, как его попустило, то уступил он сначала одному совету, потому другому. Да так потихоньку и втянулся. А Ярослав стал для него авторитетом таким, что он ему чуть ли не в рот заглядывал.

Сам Ярослав кузнецом не был. Ну так получилось. И ковать не умел совершенно. Но он очень многое видел и понимал. А еще обладал весьма приличными знаниями в физике и химии, в том числе пусть и обрывочным, но и в области теории обработки металлов. Да, Мал был практиком. Но практиком IX века. Притом из довольно глухой окраины весьма условно цивилизованного мира. И он ровным счетом ничего не понимал из того, что делал. Для него весь процесс ковки был колдовством, магией, а потому до предела ритуализован. Он сам так учился, так практиковал и так своим подмастерьям передавал свои знания. А тут пришел человек, который в целом очень неплохо понимал то, что Мал считал волшебством. И не только понимал, но и смог в сжатые сроки сильно облегчить и улучшить его работу.

Так или иначе, но к осени 861 года Мал видел в Ярославе до крайности авторитетного человека. И охотно прислушивался к его словам. А Ярослав считал Мала своим человеком, своей опорой в поселении. И старался прокачивать, дабы поддерживать его авторитет на высоком уровне. Это проявлялось по-разному. Но, прежде всего, в том, что он захаживал к нему за советом не скрываясь. Чтобы все были в курсе, с кем их конунг советуется.

Вот и сейчас – заглянул.

– Дело есть к тебе, – произнес Ярослав и мотнул головой, предлагая отойти.

Тот молча кивнул и, распорядившись принести им кваса, отправился с нашим героем под небольшой навес со столиком и скамейками.

– Совет твой нужен.

– Чем смогу, помогу.

– Что на днях было, сам знаешь. И мне это не по душе.

– Так такие дела – завсегда так. Каждая лягушка свое болото хвалит…