Двигаясь по рокадной дороге, Гюнтер видел противотанковые и длинноствольные зенитные орудия, стрелявшие по наседавшим с севера британцам. В интервалах между батареями разместились наспех оборудованные опорные пункты, из которых немецкие солдаты огрызались пулеметно-винтовочным огнем.

— Конрад, прибавь обороты, — крикнул гауптман механику-водителю.

Танки разогнались до 30 км/час, проскочили неприкрытый фланг саперного батальона, и возле ориентира № 2 — это была сгоревшая ферма — ротная колонна повернула на север. Примерно через полчаса они оказались в нужном месте. Танки развернулись в боевую линию на границе размокшего поля, а в шестистах метрах от них проходила дорога, по которой катились армейские грузовики и тягачи, буксировавшие легкие полевые гаубицы.

— Целься по машинам, — скомандовал Гюнтер. — Беглый огонь!

Снаряды полетели над промокшим черноземом, с которого фермеры успели собрать овес или картошку. На шоссе загорелись грузовики, на фоне пламени метались фигуры солдат. Натюрморт получался просто великолепный — не хуже, чем выходило в Польше или Франции. Погром в полосе роты был столь основательным, что гауптман приказал своим танкистам не расходовать снаряды и бить лишь из пулеметов.

Праздник кончился слишком быстро — вместо грузовиков на шоссе появились грузные силуэты английских танков. Расталкивая остовы горящих автомобилей, «Матильды», «Кромвели» и прочие «Валентайны» открыли беспорядочный огонь, целясь по вспышкам неприятельских выстрелов. Несколько легких танков английского соединения сразу были подбиты, но «Матильды» оказались неудобным противником: пушки на них стояли слабые, зато броня была толстая, так что ни английские, ни германские снаряды не могли причинить противнику больших неприятностей. Однако британцы вздумали атаковать и увязли в грязи, превратившись в прекрасные неподвижные мишени.

Гюнтер всадил несколько снарядов в ближайшую «Матильду». К его разочарованию, английский танк загорелся лишь после шестого или седьмого попадания. Гауптман выругался — короткоствольная пушка его «сундука» не годилась для борьбы с серьезным противником. Надо было искать выход из тактического тупика.

Осмотрев в бинокль горизонт, освещенный пылающей автобронетехникой, Гюнтер обнаружил в паре километров к северу весьма заманчивое сооружение и поспешил на командный пункт батальона. Увидав его, оберст-лейтенант Вилли Бассевитц расхохотался и громко спросил:

— Ну как, совершил расовое преступление?

— Шмидт уверяет, что ничего предосудительного в этом нет, — усмехнулся гауптман. — У вас есть карта всего участка?

Карта нашлась среди штабных документов и подтвердила догадку фон Бутова: к северу от позиций батальона имелся канал, над которым когда-то был перекинут каменный мост. Решение казалось очевидным поэтому Бассевитц отправил на разведку мотоциклистов. Ожидая их возвращения, Гюнтер поинтересовался, когда подтянутся остальные части дивизии.

— Танков больше не пришлют. — Оберст-лейтенант вздохнул. — Весь корпус, кроме нашего полка, собирается в двухстах километрах к востоку.

— Наступление не отменили! — Фон Бутов покачал головой. — Наверное, правильно. Хотя нам тут будет очень плохо…

Действительно, пока противник пытается главными силами прорваться к Лондону через Кембридж, 1-й танковый корпус Клейста ударит на стыке шотландской бригады и канадской пехотной дивизии. Британцы поймут, что с ними случилось, лишь к полудню, когда танки Вермахта ворвутся в Бирмингем. Однако это произойдет только послезавтра, а пока оставленный на реке Уэ танковый полк должен был сдерживать натиск неведомого числа врагов.

Вскоре вернулись мотоциклисты, доложившие, что мост цел и невредим и к тому же плохо охраняется. Разведчики привезли пленных, от которых немцы узнали, что противник бросил в наступление 2-ю британскую и 7-ю новозеландскую бронетанковые дивизии, а также несколько пехотных соединений.

Надо было срочно отсекать неприятельские резервы, поэтому две роты совершили короткий марш на север, вышли в тыл 7-й дивизии противника и продолжили праздник, расстреливая в упор и давя гусеницами скопившуюся в районе сосредоточения живую силу и технику. На этом английское наступление захлебнулось, а подтянувшаяся пехота Вермахта прогнала британцев на исходные позиции, захватив колоссальные трофеи.

Проснувшись около полудня, Гюнтер с удовольствием обозревал с пригорка мокрые поля, на которых догорали танки, грузовики, тягачи, прицепы и прочий металлолом, украшенный британскими эмблемами. Посмеиваясь, гауптман гордо произнес:

— То, что мы вчера ночью сделали с англичанами, — настоящее расовое преступление. Вдобавок — групповое и совершенное с особым цинизмом, в извращенной форме и при отягчающих обстоятельствах.

Офицеры захохотали. Только обер-лейтенант Шмидт хмурился, потому что не мог решить, как следует расценивать рискованный юмор главного повесы полка. Все-таки не стоило фон Бутову так часто шутить по поводу расовых вопросов.

На другой день им стало не до шуток: пришли сообщения из штаба корпуса. Начавшееся перед рассветом наступление на север из района Вустера не увенчалось ожидаемым успехом. Хотя план операции был тщательно проработан, прорвать вражескую оборону не удалось. Английское командование, невероятным образом разгадав направление главного удара, стянуло на этот участок большие резервы и много противотанковых средств. Огромные потери от иприта, фосгена и других ядовитых газов вынудили немцев отступить на некоторых участках.

В итоге трехсуточных атак корпус Клейста потерял почти четверть боевых машин, но продвинулся всего на десяток километров. По приказу штаба армии наступление было приостановлено, а танковые дивизии выведены во второй эшелон для ремонта и пополнения.

Гестапо и абвер провели расследование, установив, что присутствовавшие на кембриджской встрече с германскими братьями Йен Флемминг и Грэм Грин являются кадровыми офицерами британской военной разведки. Маклин и Филби предоставили на сей счет неопровержимые доказательства. Грин сумел сбежать, Флемминга успели взять и после недолгого следствия повесили, болтуна Койтнера разжаловали в майоры, но черное дело было сделано.

В середине ноября на фронте начались непрерывные дожди с мокрым снегом, и продолжение активных боевых действий стало почти невозможным. Маневренная война выродилась в унылую позиционную бойню.

Из материалов газеты «Красная звезда»

12 ноября. Геббельс объявил, что германские войска пресекли еще одну попытку англичан пробиться к Лондону из района Нортгемптон — Кембридж. Полностью уничтожены 3 английские дивизии. По сообщениям из Эдинбурга и Глазго, британская армия отразила мощные атаки немцев в районе Бирмингема. Продолжает действовать воздушный мост, по которому в блокированный Лондон перебрасываются боеприпасы и другое снаряжение.

14 ноября. Крупное морское сражение разыгралось в Северном море в 100 милях восточнее Гарвича. Английский флот потопил артиллерийским огнем немецкий линкор «Гнейзенау», тяжело повреждены также два тяжелых крейсера: немецкий «Принц Ойген» и итальянский «Пола». Берлинское радио подтвердило гибель «Гнейзенау», однако утверждает, что германские подлодки потопили авианосец «Арк Ройял».