Потом леди Энклерр перевела разговор на другие темы, расспрашивая о жизни в Принстоне и о детстве Шерка. И еще сказала, что раз она открыла мрачные тайны своего прихода, ему следует открыть, зачем это ему ехать на автомобиле в Ставку.

– Я подумываю, не поступить ли мне на службу.

На самом деле Шерканер хотел, чтобы Ставка послужила его планам, а не наоборот. От такого отношения университетский профессорат просто бесился.

– Ну-ну. Знаешь, далековатый путь, если можешь записаться прямо в Принстоне. Я видела у тебя в автомобиле багаж – не меньше фермерской телеги.

Она с любопытством развела пищевыми руками.

Шерканер только улыбнулся в ответ:

– Меня друзья предупредили, что надо как следует нагрузиться запчастями, если хочешь проехаться на автомобиле по Гордости Аккорда.

– Это уж точно. – Она встала несколько с трудом, опираясь на ноги и средние руки. – Что ж, старым дамам надо вовремя ложиться спать, даже в приятный летний вечер и в такой хорошей компании. Завтрак будет на восходе.

Она отвела его в комнату, настаивая, что поднимется по лестнице, чтобы показать, как открываются окна и разворачивается спальный насест. Небольшая комната была полна воздуха, старые обои кое-где отслоились. Когда-то, наверное, здесь была комната ее детей.

– …а удобства снаружи за домом. Городской роскоши у нас нет, мистер Андерхилл.

– Меня вполне устраивает, миледи.

– Тогда спокойной ночи.

Она уже пошла вниз, когда он вспомнил еще один вопрос. Всегда остается последний вопрос. Он высунул голову в дверь:

– У вас сейчас так много книг, леди Энклерр. Приход в конце концов купил вам недостающие?

Она остановилась в своем осторожном спуске и тихонько засмеялась.

– Да, через несколько лет. Это отдельная история. Это сделал новый приходской священник, хотя этот приятный коббер и не сознается. Наверняка потратил собственные деньги, но в один прекрасный день мне доставили посылку прямо к дверям от издателя в Принстоне. Новые экземпляры руководств учителя для каждого класса. – Она махнула рукой. – Глупый жест, конечно. Но все эти книги уйдут со мной в глубину. Я прослежу, чтобы они попали к тем, кто будет учить следующие поколения приходских детей.

И она стала спускаться дальше.

Шерканер устроился на спальном насесте, смял его так, чтобы можно было обернуться с удобством. Он чувствовал сильную усталость, но сон не приходил. Окошки комнаты выходили на долину; свет звезд озарял цвет обожженного дерева и тонкую струйку дыма. У дыма был свой отдаленный свет, но не было искорок живого огня.

Наверное, даже извращенцы спят.

Со всех окрестных деревьев доносился стрекот лесных фей – крошечные твари спаривались и дрались. Шерканер пожалел, что не потратил немного времени на энтомологию. Стрекот то усиливался, то спадал. Когда он был маленьким, была история про ленивых лесных фей, но он помнил и глупые стишки, которые пелись на музыку лесных фей. «Время жить и время спать, в мире много надо знать». Смешная песенка будто пряталась в этом стрекочущем звуке.

Под эти слова и бесконечный мотив он наконец заснул.

Потратив еще два дня, Шерк добрался до Ставки. Могло бы уйти и больше времени, если бы не улучшения, внесенные Шерканером в конструкцию приводного ремня, от которых безопаснее стала быстрая езда по извилистым дорогам на спусках. Его ответ леди Энклерр о том, что груз у него – запчасти, был скорее отклонением от истины, чем ложью. Он кое-какие запчасти с собой взял – те, которые не рассчитывал сделать сам в сельской кузнице.

День клонился к вечеру, когда он выехал из-за последнего поворота, и ему открылся вид на ущелье, где располагалась Ставка. Долина уходила на мили в горы, и стены были так высоки, что кое-где на дне уже были сумерки. Дальний конец долины голубел вдали; Королевские Водопады величественно и медленно скатывались с нависших пиков. До этой точки разрешалось доезжать туристам. Королевская Семья крепко держалась за эту землю и глубину под горами – с тех самых пор, как тут возникло всего лишь герцогство сорок периодов Тьмы тому назад.

Шерканер как следует поел в последней по пути гостинице, заправил автомобиль и направился в королевскую резервацию. Письмо кузена обеспечило ему пропуск через внешние посты. Поднялись шлагбаумы, и скучающие солдаты в унылой зеленой форме махнули ему, чтобы проезжал. Потянулись казармы, плац-парады, и – скрытые за высокими насыпями – полевые склады боеприпасов. Но Ставка никогда не была обычным военным учреждением. В ранние дни Аккорда она была игровым полем для Королевской Семьи. Потом, поколение за поколением, дела правительства становились все более упорядоченными, рациональными, лишенными романтики. Ставка стала соответствовать своему названию, превратившись в скрытые помещения для высших руководителей Аккорда. И наконец она стала чем-то большим: местом наиболее передовых военных исследований Аккорда.

И вот это и было предметом интереса Шерканера Андерхилла. Он не снижал скорость, чтобы поглазеть по сторонам: солдаты-полицейские были решительно того мнения, что ему надлежит следовать прямо к месту назначения. Но ничто не мешало ему глядеть во всех направлениях, чуть покачиваясь при этом на насесте. Единственными отличительными чертами зданий были небольшие номерные знаки, но назначение некоторых было вполне очевидным. Беспроволочная телеграфия: длинные бараки, выпустившие радиомачты самого странного вида. Так, если все тут делается как надо, то рядом должна быть академия криптографии. На той стороне дороги – асфальтовая площадка, шире и глаже любого шоссе. И не удивительно, что в дальнем ее конце стоят монопланы с низко посаженными крыльями. Шерканер много бы дал, чтобы посмотреть, что это там за ними под брезентом. Еще дальше из лужайки перед зданием высунулось здоровенное рыло копателя. Немыслимый угол его изгиба придавал впечатление скорости и необоримости машине, которая была самым медленным способом добраться откуда-то куда-то.

Шерканер приближался к концу долины; над ним возвышались Королевские Водопады. Брызги переливались радугой тысячи цветов. Он проехал здание (возможно, библиотеку), объехал парковочный круг с изображением королевских цветов и обычными статуями Создания Аккорда. Каменные дома этого круга были особой загадкой таинственной Ставки. За счет удачной игры тени и прикрытия они переживали каждое Новое Солнце почти без повреждений, даже содержимое их никогда не выгорало.

Появился знак: ЗДАНИЕ 5007. На указаниях, которые дал Шерканеру часовой, было написано: «Дирекция материаловедческих исследований». Хороший знак, что она оказалась в центре всего комплекса. Андерхилл поставил машину между двумя другими автомобилями, припаркованными у обочины. Не стоит быть подозрительным.

Поднимаясь по ступеням, он видел, как солнце садится на той дороге, по которой он приехал, и уже спустилось ниже самых высоких скал. В центре парковочного круга статуи Создания Аккорда отбрасывали на лужайку длинные тени. Шерканер почему-то подозревал, что рядовая военная база вряд ли была бы столь красива.