— Чепуха. Это просто здорово. Ну что, пошли?

Генри ухватилась за его руку и медленно поднялась на ноги.

— Симпи делает очень вкусное печенье, — она постаралась произнести это подчеркнуто миролюбивым тоном. — С маслом, сахаром и имбирем. Просто объедение.

— Чудесно. Попросим ее испечь целую гору. Ведь нам не надо возвращаться к свинарнику?

Она покачала головой.

— Я и в самом деле была там в субботу, но только наблюдала за рабочими. Думаю, они были несколько удивлены тем, что сегодня я работала.

— Я это понял. У Томми просто челюсть отвисла. И, пожалуйста, признайтесь мне, что обычно вы не встаете так рано.

— Я чувствую себя ужасно по утрам. Не могу проснуться раньше девяти, если нет ничего срочного.

Он еще раз улыбнулся, представив, как хотелось ей избавиться от него. Должно быть, она и в самом деле очень хотела, чтобы он уехал, если ей пришлось встать в полшестого утра.

— Если вы так же, как и я, недолюбливаете тех, кто рано встает, мы прекрасно поладим.

— Надеюсь на это. — Всю дорогу она робко улыбалась. Он станет ей настоящим другом. Это будет чудесно. С тех пор как кончилось детство, у нее вообще не было друзей. Конечно, она неплохо ладила со всеми слугами, но сословные различия всегда мешали более дружеским отношениям. С Данфордом она обязательно подружится, несмотря на такое нескладное начало. И все же кое-что ей хотелось бы узнать. Она негромко окликнула его.

— Да?

— Когда вы говорили, что не рассердились…

— Да?

— А на самом деле?

— Я был несколько раздосадован, — признался он.

— Но не рассержен? — Она не могла поверить этому.

— Генри, когда я рассержусь, вы сразу поймете это.

— Что же произойдет тогда?

Его взор чуть омрачился перед тем, как он ответил:

— Вам вряд ли надо это знать.

Она поверила ему на слово.

Спустя час после того как каждый из них принял ванну, Генри и Данфорд встретились на кухне за чаем и имбирным печеньем миссис Симпсон. Пока они спорили, кому достанется последнее печенье, вошел Иейтс.

Изо всех сил стараясь, он нараспев произнес:

— Сегодня утром вам пришло письмо, мой господин. От вашего адвоката. Я оставил его в кабинете.

— Спасибо, Иейтс, — Данфорд отодвинул кресло и встал. — Должно быть, это документы, касающиеся Стэннедж-Парка. Копия завещания Карлайла. Вы хотели бы прочесть его, Генри? — Он не знал, обижена ли она тем, что права на собственность перешли к нему. Наследство было закреплено за титулом, и она в любом случае не могла бы унаследовать его, но это еще не значило, что ее самолюбие не было задето. Предлагая вместе прочитать завещание, Данфорд тем самым хотел заверить ее, что она все еще является важной особой в Стэннедж-Парке.

Генри, пожав плечами, последовала за ним в гостиную.

— Вряд ли это необходимо. Все переходит вам.

— Неужели Карлайл ничего вам не оставил? — Данфорд очень удивился. Бесчеловечно было бросить молодую женщину на произвол судьбы и совсем без денег.

— Наверное, он думал, что вы позаботитесь обо мне.

— Разумеется, я позабочусь о том, чтобы вы чувствовали себя комфортно, и этот дом навсегда останется вашим, но Карлайлу следовало быть более предусмотрительным. Он никогда не видел меня. Откуда он мог знать, что я за человек? А вдруг бы я оказался человеком непорядочным?

— Наверное, он знал, что это просто невозможно, если вы его родственник, — пошутила Генри.

— И все же… — Данфорд открыл дверь в кабинет и вошел. На столе не было никакого письма, лишь горка бумажных обрывков.

— Какого черта?

Генри побледнела.

— О нет.

— Кто мог это сделать? — Упершись руками в бока, он повернулся к ней: — Генри, вы лично знаете всех слуг? Кто, по вашему мнению…

— Это не слуги. — Она вздохнула. — Рафус? Рафус?

— Черт возьми, кто такой Рафус?

— Мой кролик, — пробормотала она, опускаясь на колени.

— Кто-кто?

— Мой кролик. Рафус? Рафус? Где же ты?

— Вы хотите сказать, что у вас есть ручной кролик? — «О Господи! Делает ли хоть что-нибудь эта женщина, как все?»

— Вообще-то он очень милый, — еле слышно сказала она. — Рафус!

Маленький комок черно-белой шерсти заметался по комнате.

— Рафус! Иди сюда! Негодник!

Данфорд затрясся от смеха. Генри, согнувшись и расставив руки, бегала по комнате, пытаясь поймать кролика. Всякий раз, когда ей почти удавалось это, кролик вырывался.

— Рафус! — это звучало почти как угроза.

— Странно было бы предположить, что вы поступите, как остальные нормальные люди и заведете собаку или кошку.

Она промолчала, решив что отвечать необязательно.

— Но куда же он все-таки делся?

— Думаю, он скрылся за книжным шкафом, — попытался помочь Данфорд.

Генри на цыпочках подкралась к шкафу и посмотрела за него.

— Ш-ш-ш. Пойдите встаньте на другом конце.

Он сделал, как его просили.

— Напугайте его как-нибудь.

Данфорд с удивлением посмотрел на нее. В конце концов он опустился на колени, уперся руками в пол и произнес басом:

— Здравствуй, маленький проказник. Сегодня у нас на ужин — тушеный кролик!

Рафус бросился наутек и попал прямо в руки Генри. Почувствовав, что он пойман, кролик начал изо всех сил вырываться, однако Генри удержала его и попыталась успокоить.

— Что вы собираетесь сделать с ним?

— Отнесу на кухню, там его место.

— Пожалуй, его место — на улице. Или в кастрюле.

— Данфорд, он ручной. — Генри ужаснулась.

— Любит свиней и кроликов, — пробормотал он, — у нее доброе сердце.

По дороге на кухню они молчали. Данфорд попытался погладить Рафуса, но тот зарычал.

— Разве кролики рычат? — Он не поверил своим ушам.

— Сами слышали.

Когда они вошли в кухню, Генри опустила пушистый комок на пол.

— Симпи, дай, пожалуйста, морковку Рафусу!

— Неужто этот негодник снова убежал? Должно быть, он проскользнул в открытую дверь.

Экономка взяла морковку из корзины с овощами и протянула ее кролику. Рафус схватил ее зубами и вырвал из рук миссис Симпсон. Данфорд с интересом смотрел, как кролик вмиг сгрыз ее.

— Мне очень жаль, что с документами так вышло, — сказала Генри, поймав себя на мысли, что за сегодняшний день она принесла извинений больше, чем за весь прошлый год.