– Тася, ты котика не обижай. Видишь, какой он несчастный!

Полосатое «несчастье» убрало когти размером почти с палец новорожденного и разрешило Тасе проследовать мимо. К чести владетельного сеньора аэродрома и окрестностей, он не только не обижал Тасю, но и не дал ее в обиду крупной дворняге, забежавшей из соседней деревни. Тася опрометью кинулась к бараку, где разместились летчицы, а дворняга с воплями умчалась обратно. Но это случилось на следующий день, а пока девушки суетились около своих машин, а командование прибывшего полка знакомилось с хозяевами аэродрома.

– Майор Столярова, командир 589-го полка легких ночных бомбардировщиков.

– Капитан Ожиганова, начальник штаба.

– Старший политрук Саакян, комиссар полка.

Тем временем к девушкам стали подходить свободные от полетов и дежурств летчики. Мария Антоновна Столярова, симпатичная тридцатилетняя шатенка, как и все ее девушки, опыта боевых действий не имела. Все они прибыли на фронт первый раз. Полк вообще был сформирован, что называется, в последний момент. Его создавать не предполагали, но потом руководство ВВС почему-то передумало. И теперь Мария Антоновна в некотором замешательстве смотрела на возникшую суету. Бармин все правильно понял и уже хотел подать знак Булочкину, чтобы тот навел порядок, но Петрович уже сам вмешался в процесс. Вместо того чтобы просто прогнать лишних летчиков, он запряг их закатывать У-2 под маскировочные сети. Для проживания девушек уже был подготовлен стоящий с краю барак, Булочкин проводил туда новых жильцов, Тарасюк руководил размещением имущества по кладовкам. Винтик и Шпунтик, сияя начищенными медалями «За отвагу», в чистом, подогнанном по фигуре обмундировании с гвардейскими знаками (когда и успели переодеться?!), что-то с важностью объясняли девушкам из технического персонала. Впрочем, у всех были дела, поэтому все встретились уже на ужине, благо столовую Булочкин сделал просторную, словно знал, что людей питаться будет больше. Летчицы также были приятно удивлены качеством и разнообразием пищи, ели и нахваливали.

Командование полков сидело за отдельным столом, здесь же ужинали Булочкин и Аверин.

– Отлично тут у вас все поставлено! – Столярова с удовольствием пила свежезаваренный чай. – Питание прекрасное, аэродромные службы работают – загляденье. Сразу видно, чем гвардейские полки от обычных отличаются.

– Нет, Мария Антоновна, не этим, – улыбнулся Агеев. – У меня тоже гвардейский полк, и поверьте, немцев мы бьем хорошо. Но когда сюда прибыли, тоже были удивлены. И порядок такой здесь задолго до того был, как они гвардейцами стали. И творец этого порядка вот сидит, Олег Петрович его зовут.

И показал на Булочкина. Тот неожиданно смутился.

– Ладно тебе, у гвардейского полка снабжение хорошее.

– Не прибедняйся, Петрович. Мы гвардейцами когда стали?

И Бармин рассказал женщинам, как в полку появились Булочкин, Аверин и другие. А также об аварийной спасательной службе, использовании радара, отображении обстановки на планшете и многом другом.

Аревик Саакян, жгучая кареглазая брюнетка небольшого роста, говорила с небольшим акцентом:

– Меня беспокоит наше соседство с вашими летчиками. Они ребята молодые, у нас девушки тоже совсем молоденькие, начнут любовь крутить.

Каменев хмыкнул:

– Наверняка! Но ваши девушки могут быть уверены, никто их не обидит. И другим не дадим.

– Да я не в этом смысле, – смутилась Аревик. – Вашим ребятам ничего, а наши девушки беременеть начнут. А это потеря боеготовности.

– Вот и хорошо, – пробурчал Булочкин. – Нечего им тут делать, сами разберемся.

– Что? – удивилась Столярова. – Что вы такое говорите!?

– Похоронки на девчонок писать еще не приходилось? – жестко спросил Олег Петрович. – Вижу, не приходилось. Когда умрет у вас на руках хоть одна, да с криком «Мамочки, я жить хочу!», когда похоронку ее родственникам напишете, поймете, о чем я!

– Зачем вы так, – тихо сказала капитан Ожиганова, сероглазая, с толстой русой косой молодая женщина лет двадцати семи. – Да, мы не воевали, но будем воевать не хуже других.

– Я никого обижать не собирался. Это я обижен, черт знает как обижен! Тем, что девчонок на войну, на передний край шлют, как будто нас здесь мало. Посмотрел я на них, большинство же соплячки совсем! А эти гады в них из пулеметов стрелять будут! Когда самолет в воздухе горит, не видели, какие ожоги у летчиков бывают?

– Все, Олег Петрович, хватит! – Бармин тяжело вздохнул. – Не мы придумали, не нам отменять. На пацанов наших похоронки писать не легче. Но должен сказать, что главным нашим достижением считаю не то, что немцев много сбиваем, а то, что потери при этом очень даже невелики.

Все синхронно постучали по столу.

– Извините! – опять буркнул Булочкин. – В последнем выходе видел, как девчонку-санинструктора ранило. Снайпер вражеский солдата подстрелил, специально не насмерть, а чтобы ранить. Мальчишка молодой, восемнадцать лет, несколько дней назад с пополнением пришел. Лежит, кричит. Эта дуреха и поползла. Такая же, как он, в том же возрасте. Я орал, чтобы не пускали, но далеко был. Снайпер ей в грудь и закатал, не промахнулся, сволочь. Лежат рядом, мальчишка кричит, девчонка серьезнее ранена, стонет.

Петрович рассказывал, сжимая свои пудовые кулаки, глядя в стол перед собой, заново переживая. К столу подошел Тарасюк:

– Разрешите, товарищи командиры.

Тихо сказал что-то Булочкину, тот кивнул и, извинившись, ушел со старшиной. За столом повисла тягостная пауза, которую прервал Денис.

– Петрович с ребятами быстро сориентировались, снайпера засекли и уничтожили. Он свой второй выстрел всего на несколько секунд пережил. Тимофей его из своей «Матрены» и сработал.

– Из чего? – не поняла Саакян.

– Из «Матрены». Это он свою винтовку так зовет. Была, говорит, у него подруга, ласку его очень любила. Сейчас вместо той Матрены у него эта, и тоже ласки требует. А раненых мы сразу вытащили, живы были, когда в медсанбат отправляли.

– А что вы на передовой-то делали? – не поняла Аревик. – И что за снайперы в авиаполку?

– Так АСС – это не просто самолеты, которые сбитых летчиков вывозят, это еще и взвод осназа, который операции прикрывает. Да и рота охраны у нас особенная.

Денис рассказал об АСС подробнее, о том, как служба создавалась. Женщины с интересом слушали, даже не заметили, что начало темнеть.

Работать женский полк начал через два дня, также освоившись с районом боевых действий. Летали, конечно, по ночам. С соседних аэродромов работали «пешки» и Ары, а также горбатые, немцам приходилось несладко. Они еще надеялись завоевать господство в воздухе, наращивали и концентрировали силы. Было понятно, что они грабят другие участки фронта, чего и добивалось наше командование. Случались налеты вражеских бомбардировщиков на другие аэродромы, не очень эффективные, так как ПВО была очень приличной, да и истребительное прикрытие не дремало. А вот налет на аэродром, где располагались 7-й и 41-й гвардейские и 589-й ночной полк, немцам, можно сказать, удался. Зенитчики сработали хорошо, посбивали и повредили немало, но налет был массированный, целей слишком много, так что некоторые объекты пострадали. Нет, располагавшиеся в капонирах немногочисленные «Яки» и «сухарики» не пострадали, а вот У-2 досталось, вышла из строя примерно треть самолетов, даже чуть больше. Но самым неприятным было не это, а вывод из строя радара. И ремонт его грозил затянуться, были проблемы с запчастями. Были потери и среди личного состава, к счастью, в основном ранеными. Убито было несколько техников «сушек», не успевших спрятаться в щели. Ранеными оказались несколько девушек-техников из 589-го полка и пара летчиц. «Яки» и «сушки» были в это время на задании, бомбили очередное обнаруженное воздушной разведкой скопление вражеской техники, а истребители неплохо причесали сунувшихся помешать налету «Мессеров».