— Это почему? — улыбнулась Уиндермер. — Не доверяете ФБР?

— Вполне доверяю, но это дело… Это же бомба, блокбастер!

— Все может быть. Не беспокойтесь, Стивенс, — подмигнула она, — я вам позвоню.

Клара Уиндермер проводила Стивенса к лифту, пожала ему руку и вернулась обратно. Но пока не закрылись двери лифта, Стивенс чувствовал на своем теле два горячих луча, посылаемые ее глазами.

* * *

Поздно вечером Стивенс мыл посуду в кухне и краем глаза поглядывал на жену, корпевшую над своими адвокатскими делами. Перед ней на столе лежала куча папок.

Заметив его взгляд, она показала ему язык и откинулась на спинку стула.

— О боже, что за ужасная неделя мне предстоит!

— Трудные дела?

— Нет, но их слишком много. Бреннан уехал в отпуск, мерзавец! Свалил на юг, когда штат не может себе позволить нанять еще одного адвоката.

— А зачем он нужен? — Стивенс закончил вытирать тарелки и повесил полотенце на вешалку. — Люди совершили преступление, пусть теперь посидят в тюрьме.

— Но не все же они преступники! — возразила Нэнси. — Поэтому я с ними и работаю.

Стивенс подошел к жене, положил ей руки на плечи и прижался лицом к ее волосам.

— Ты работаешь с ними, потому что совесть не позволяет тебе работать адвокатом по налогам.

— Черт бы побрал эту совесть, — вздохнула Нэнси. — Плакали мои денежки.

— Да и мои, чего уж там, — вторил ей Стивенс. — Мы с тобой могли бы быть рок-звездами или врачами, например. Но у меня зато есть хорошая новость: мое дело сдвинулось.

— Ты его раскрыл?

— Почти. Ребята действуют по всей стране, и, значит, дело уходит в ФБР. Сегодня я разговаривал с их сотрудницей, и она готова меня от него освободить.

Нэнси недоверчиво посмотрела на мужа:

— Правда, что ли?

Стивенс кивнул:

— Да, только получит официальное одобрение.

— Слава богу, — обрадовалась Нэнси. — У Энди всю неделю волейбол, а Джей Джей, по-моему, подхватил простуду. Хорошо, если ты сможешь удирать с работы пораньше.

Стивенс наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Обещаю.

Пятнадцать минут спустя он сидел в гостиной и смотрел по телевизору матч «Тимбервулвз», когда зазвонил телефон. Он потянулся за трубкой, но Нэнси опередила его.

— Агент Стивенс? — спросила она. — Сейчас я его позову.

Нэнси положила трубку на стол. В следующее мгновение она появилась в гостиной со злорадной улыбкой на лице.

— Агент Стивенс! Вас спрашивает ваша вторая любовница.

— Что, опять Лесли? Ну просто класс! — Стивенс притворно засуетился, хватая трубку. — Да?

— Агент Стивенс, это Клара Уиндермер, — услышал он в трубке густой, теплый голос. — Хорошие новости. Мой босс дал добро.

— Отлично. Завтра я переправлю вам документы.

— Могли бы прихватить их с собой.

— В смысле?

— У нас дефицит кадров, Стивенс. А это вопрос национальной безопасности, знаете ли. Ну и вот, мой босс позвонил вашему и спросил, не возражает ли он против вашего временного перехода в ФБР. Похоже, мы с вами будем работать вместе.

Лесли, каков подлец!

— Вы действительно полагаете, что это необходимо?

— Во всяком случае, не повредит, — усмехнулась Уиндермер. — Это же ваше дело. Вы, кажется, сами не хотели бросать расследование.

— Да, да, конечно. Тогда до завтра.

Стивенс положил трубку и обернулся к Нэнси.

— И что же? — с улыбкой спросила она. — Готов ли ты на неделю стать моим рыцарем в сияющих латах?

Пендер проснулся рано и первым делом включил телевизор. Начались новости, и он сел поближе к экрану, ловя каждое слово женщины-корреспондента, ведущей репортаж с места происшествия у дома Бенетью. Приходилось напрягать слух, потому что громкость он поставил на минимум. Корреспондент сообщила, что у полиции пока нет подозреваемых, но есть просьба к свидетелям убийства выйти на связь. С точки зрения Пендера, это означало, что пока дела идут неплохо.

Почти целую ночь Пендер уговаривал себя не переживать, не винить себя. Бенетью умер, и это факт. Это просто факт действительности, который необходимо учитывать ради самосохранения. Они должны быстрее убираться отсюда, если им дорога собственная жизнь.

На соседней кровати лежал Сойер. К рассвету он проснулся. С тех пор как они покинули Бирмингем, он почти не разговаривал. В сумрачном утреннем свете его лицо казалось особенно бледным и осунувшимся. Заметив, что он не спит, а лежит, вытаращив в потолок отекшие глаза, Пендер спросил:

— Ты в порядке?

Сойер не пошевелился, не посмотрел на него.

— Нормально.

— Забудь об этом. Так могло случиться с каждым из нас.

— Да ладно, — горько усмехнулся Сойер, — уж не ври.

— Ничего, переживешь. Ты должен справиться. Профессионалам и не такое приходится переваривать, но они не позволяют себе раскисать.

— А я все вижу его лицо, — буркнул Сойер, глядя в потолок.

После недолгого молчания Пендер спросил:

— Так что ты предлагаешь? Завязать? Можно вернуться в Сиэтл, например.

Сойер не отвечал.

— Понятно. Молчание — знак согласия. Ты за то, чтобы все бросить.

— Что бросить? — вскочил Крот, протирая глаза.

— Работу, — ответил Пендер. — Мы должны принять решение. Как нам вести себя после вчерашнего? — Он переводил взгляд с Крота на Сойера и обратно, вспоминая свои мысли о том, что нужно поддать газу. — Нас вчера немного тряхнуло, ничего страшного. По большому счету, ничего не изменилось. Мы уедем из Детройта и продолжим зарабатывать, как обычно.

— Мы убили гангстера, — напомнил Сойер. — Теперь за нами будут гоняться и копы, и мафия.

— Да что они о нас знают? Никто ничего о нас не знает.

— Может быть, они видели нашу машину, — предположил Крот. — В самом худшем случае засекли номера телефонов. Ну и что с того?

— Поедем во Флориду, пожаримся пару недель на солнышке, отдохнем. Потом продолжим. Тихо, мирно, без оружия, как профессионалы. Мы забудем о том, что случилось, и будем очень осторожны. Идет?

— Я за, — сказал Крот. — Будем работать дальше.

— Сойер?

Сойер не отвечал. Они молча смотрели на него и ждали.

— Ладно, — сказал он наконец. — Согласен.

— А Мэри? — спросил Крот у Пендера.

Они окружили кровать, на которой спала Мэри. Она лежала на животе, и они видели, что ее спина напряжена, как стальная пружина.