Ведь насколько мне было известно, браслет должен не только телепортировать, но и усыпить. К своему стыду я понял, что страшно даже не столько за гибель клиента, сколько за судебные тяжбы и общественный резонанс, который бы за этим последовал.

К счастью, я увидел, что к нему уже спешит катер речной охраны и отошёл от окна.

— Почему он сработал… что не так? Он же не представлял угрозы? — рассуждал я вслух.

— Он взял нож в руку, видимо, чтобы разрезать фрукты… и глядел на нас… Так что это было, Эльдар?…

Взял нож в руку: видимо, в этом дело, подумалось мне. Судя по всему, браслету хватило безумной мимолетной мысли, навроде «А не прирезать бы мне парня и оставить себе эту красотку?» Договорить нам не дали: в комнату влетел сначала дворецкий, затем — супруга Полянского, ругавшаяся на смеси французского, польского и русского:

— Вы! Йак можна! Scandaleux!

Правда, увидев, что мы полуголые, а на полу лежит халат её супруга — желание ругаться несколько поубавилось. Видимо, она сразу поняла, что виновником случившегося был сам супруг. Вскоре толпа прислуги вместе с офицером речного контроля притащили и самого Романа Мойзешевича — мокрого, обёрнутого в плед поверх белья, слегка сонного. Возмущался он слегка своеобразно:

— Друзья мои… нельзя так! Небеспечно… Небезопасно! Это же… Я мог погибнуть! Я не желал вам зла!

— Мы вам тоже, ваше сиятельство. Приносим свои глубочайшие извинения за инцидент.

Полянский засунул мизинец в ухо и попытался избавиться от воды, к нему тут же подбежала служанка с ватной палочкой.

— Да уж… я другий, то есть, второй раз в жизни переживаю телепортасьон. Отвратительное, жуткое чувство, друзья мои. Ужасно… Очень грустно, что у вас такая паразитная умеечность. То есть навык. Телепортировать случайное лицо при намёке на любовную связь… Как редко и как безумно! Или же это из-за ревность? Я слышал про одного такого, он так и остался девственник до конца дней!

Я решил не спорить и изобразил на лице скорбь.

— Ладно, ладно… Не стану задерживать. К тому же, наверняка телепортасьон — это большая государственная тайна. Давайте, я подпишу, что потребно…

Мы подсунули бумажные акты, успешно отвязались от жандармов, и уже через десяток минут мчали обратно в аэропорт на метро. На часах было полпервого ночи, дико хотелось спать, и Веронике — тоже, клевала носом, норовя как бы невзначай положить голову на плечо. Ближайшие билеты в Москву были только через десять часов, поэтому мы решили лететь через Санкт-Петербург.

Ну, то есть как «решили». Увидев, что есть два билета в дворянский класс в Санкт-Петербург через три часа, я не раздумывая скомандовал:

— Так, берем.

Мозг быстро посчитал: мы прилетим в семь часов, до рейса в Москву будет часов пять, можно успеть доехать до того самого общежития, и…

Нет, конечно, звучало безумно, но, тем не менее, я написал:

«Любезная Нинель Кирилловна, я буду проездомъ въ СПб съ восьми утра до двенадцати. Жажду встречи съ вами»

Мы уже засели в кафе с Вероникой, когда неожиданно пришел ответ.

«Меня разбудило ваше сообщение. Эльдарчикъ Матвеевичъ, я очень хочу увидеться, но у меня утром очень важная лабораторная работа…»

«Эльдарчик» — это было что-то новое. Я уже смирился и заказал стейк из оленины и крепкий чай, прежде чем пришло ещë одно сообщение:

«Но если вы вдругъ успеете къ корпусу гуманитарныхъ наук къ одиннадцати… »

Вероника заказала алкогольный коктейль. Пить во время поручений не рекомендовалось, тем более — стажëром, но я закрыл глаза на это нарушение. Все же, стресса она испытала изрядно. Она сидела молча, затем я заметил, что по щеке у неë беззвучно течëт слеза.

— Ну-ну, ты чего, — я подсел рядом и в нарушение субординации обнял за плечи. — Ты из-за случившегося? Из-за того, что он меня заставил?

— Не только, — сказала она, отхлебнув коктейль из стакана. — Это всё напомнило… Напомнило мне прошлое.

— Расскажи о прошлом…

— А что рассказывать! Я девушка! Работавшая в штабе военной части.

На самом деле, дальше можно было не продолжать — подобных историй я повидал уже много, но я кивнул, изобразив интерес. Она продолжила.

— Подполковник… старше вдвое, но такой, достаточно бодрый. Наполовину испанец, наполовину пилипино…

— Как его звали?

— Рюрик… Рюрик Дутерте. А я… Мне двадцать лет было, что я могла понимать? Красивый, офицер. А я девственницей была. Ну и что, думаю, что женат, раз любит — значит, ко мне уйдет, ведь так?

Она усмехнулась, а мне стало немного грустно — все подозрения подтвердилась. Девушка, начавшая отношения со статуса любовницы зрелого и, вероятно, циничного мужика — это серьёзная проблема. Такие могут бесконечно цепляться за уже занятых и «проверенных» парней, не замечая вокруг свободных. Будет сожалеть о своём положении, но раз от раза наступать на одни и те же грабли.

Я вдруг подумал — что, если её интерес ко мне начался именно после того, как я сказал, что у меня есть девушка? Хотя, пожалуй, всё из-за моего типажа, как ни крути, по характеру я куда ближе к образу пожилого подполковника, чем остальные мои биологические ровесники.

Что ж, другой мог бы тогда задуматься — какой лакомый кусок, чтобы крутить шашни одновременно с двумя, а то и с тремя? Но я мысленно осадил себя — нет, у меня не было достаточно времени, чтобы заниматься подобным многообразием. Моё положение, успешность и доход неуклонно продолжали расти, и случаев, чтобы окружить себя прекрасным женским обществом у меня будет ещё не один и не два. Но моё внимание сейчас полностью занимала Нинель Кирилловна — уж такой мне достался реципиент.

Иногда мне казалось, что любовь к ней — это единственное, что осталось от его личности в этом теле, и я не имел права это убивать. Я ответил достаточно резко.

— Нет, Вероника, он бы никогда бы не ушёл. Более того, большинство военных бы не ушли, у военных вообще нет привычки уходить к молодым любовницам. Особенно штабные вояки, вроде твоего — зачем, если в семье достаток, а жена всё равно стерпит похождения.

Она кивнула.

— Любовницам… Я уже потом поняла, что я любовница. «Боевая жена», как-то так это называется. Боже, какими глупостями мы занимались… Один раз даже… даже было в подводной лодке. А потом появилась эта… малявка…

— Тоже лет двадцати?

— Как ты угадал? Ага, именно. Новая стажёрка. В моём взводе обработки смет логистики, где я уже стала начальницей… то есть командиром.

— Какая ирония. Вероника, посмотри вокруг. Как ты думаешь, какой процент молодых мужчин в этом зале свободен?

Она кивнула.

— По статистике до тридцати пяти лет не женаты до половины дворянского сословия, до четверти контрактного и мещанского… Правда, это не учитывает так называемый «австрийский брак»…

— Ну? Зачем тебе женатики, или занятые? Тем более, что дамам с твоим сословием можно выходить замуж хоть за кого.

— Кроме коренных народностей и духовенства, — вхдохнула она.

— Они тебе и так не нужны. Терпеть не могу заниматься сводничеством, но у нас есть Лукьян, есть Тукай, есть разные порталы для знакомств.

Она вдруг поменялась в лице — как будто догадалась до чего-то.

— Слушай, это же неправда — про твой паразитный навык? Ну, что ты телепортируешься при контакте с девушкой. У тебя ничего такого нет? Ты… слишком опытный для молодого парня.

— Да, это была ложь, — я покачал головой и закатал рукав рубашки, показав браслет. — Один друг подарил дорогущую цацку. Которая должна была помочь от возможного покушения, но в итоге ошибочно сработала, когда Роман Мойзешевич взял в руки нож.

— А на тебя кто-то охотится?

— Считай это профессиональной паранойей.

Она лукаво посмотрела на меня через плечо, затем развернулась и придвинулась ближе — на опасно близкое расстояние. Прошептала:

— Не поцелуешь меня?

Я осторожно отстранился, проведя рукой по спине.

— Нет. Я бы с радостью, но это только усугубит в тебе твои старые болячки. Лучше расскажи побольше про прошлое — что-нибудь хорошее, что было?

Она вздохнула, отвернулась и опрокинула весь остаток стакана.

— Что рассказывать. Он любил сзади. Говорил, что у меня самый лучший на Тихом Океане зад. Иногда делал больно, пару раз… он приводил мальчика, молодого солдатика, что-то вроде его адъютанта, чтобы тот смотрел и учился. Один раз даже просил его помочь, подержать меня за… Ладно, что это я…

— Ты можешь рассказывать дальше. Ты не думала найти этого парня?

— Думала… Наверняка этому мальчику тогда всё