– Похвасталась, – добавил я.

– Что-то типа того. – Аркадия чуть покраснела. Краска легко оттенила ее матовые, глянцевые щеки. – Но ты не волнуйся, только Гане. А Гана никому не скажет.

– Гана? – удивился я. – Кто такая Гана? Или кто такой?

– Гана – это биг-бэн. А биг-бэны, если слово дали, никогда его не нарушат. Они же биг-бэны. В общем, я рассказала. – Аркадия выждала паузу, посмотрела на меня. Я не знал, что ответить, и потому не ответил ничего. – Ты не очень огорчился?

– Огорчился? – удивился я. – А чего мне огорчаться. Рассказала – и рассказала. Тоже мне проблема…

С лица Аркадии прямо на глазах сошло напряжение.

– Конечно, никакой проблемы нет, – закивала она. – Так вот, Гана попросила узнать у тебя: не можешь ли ты с ней тоже сексом заняться?

Меня как дубинкой по голове огрели. Чего от Аркадии не ожидал, того не ожидал. Я застыл, ошарашенный, не зная, что ответить. Но она, видимо, расценила мое молчание по-своему.

– Ты только не нервничай. Ты ничего не должен. Вообще ничего. Ни ради Ганы, ни ради меня. Я ей так и скажу, что тебе этого не надо. Просто ты пойми, ты же редкость, всем хочется хоть раз в жизни такое испытать. Ведь тогда получается, что не зря живем. Хоть раз в жизни. А мы с Ганой хорошие друзья, вот я и подумала, почему бы Гане праздник не устроить. Такой, чтобы на всю жизнь… Чтобы счастливой Гану сделать. – Она сбилась, потом продолжила: – Но ты не должен. Особенно с биг-бэном. С учетом того, что с ними не очень безопасно. Я понимаю твою озабоченность. Любой бы понял. Хотя Гана отличный биг-бэн, очень аккуратный, никогда ни децибела, ни Рихтера не превысит, все у Ганы выверено на миллиграмм тротилового эквивалента. Я много раз на себе проверяла. С другим биг-бэном еще бы подумала, но с Ганой совершенно безопасно. Гана партнера очень чутко чувствует, как ни один биг-бэн. Она даже специальные курсы заканчивала, у нее и сертификат есть.

Из ее длинного монолога я мало что понял. Но постепенно обрел дар речи:

– То есть ты хочешь, чтобы я занялся сексом с Ганой? – переспросил я.

– Но ты не обязан, не должен… Поверь мне, Гана и не обидится совсем. Она же понимает, что ты не можешь на всех размениваться. Ты же один, а нас вон сколько…

Но я поднял руку и остановил словесный поток, изливающийся из уст моей филантропической, можно сказать, жертвенной, плевриты.

– А ты ревновать не будешь? – задал я естественный вопрос, но, похоже, Аркадия его не поняла. Мне пришлось пояснять. – Все же получится, что я тебе изменяю. Пусть не по своему желанию, скорее по твоему, но изменяю. Тебе обидно не будет, что я с другими людьми сексом занимаюсь?

Теперь наступила очередь Аркадии изумляться:

– Какая же это измена, если с другим полом? У них же все по-другому устроено, у биг-бэнов. Да и у всех остальных по-другому. Вот если бы ты с другой плевритой… Если бы она тебя своей плеврой облеплять начала. – Аркадия поморщилась. – Фу, какая гадость. Я себе даже представить не могу, что ты мог бы с другой плевритой. От одной мысли выворачивает.

– Значит, пчелки или огородники, или психи, или химики… это тебя бы не беспокоило? – задал я еще один каверзный вопрос.

– Конечно нет, – улыбнулась она. Подошла, провела рукой по моей щеке, с лаской, с нежностью. – Глупенький ты какой. Если они могут тебе дать то, чего я не могу? При чем здесь ревность? А то, что я могу тебе дать, они не смогут. Да и энергазм от них от всех совершенно разный. Это все равно что сравнивать несравнимое. Скажем, музыку и литературу. От кого ты больше наслаждаешься, от Чайковского или от Пушкина? Ну как можно сравнивать? А главное, ревновал ли Чайковский, если кто-нибудь читал томик Пушкина? Ревность и зависть можно ощущать от вещей, которые можно соизмерить… – Аркадия помолчала, а потом зачем-то повторила: – Главное, чтобы плеврита у тебя была только одна я.

– Это я тебе обещаю, – легко согласился я.

Она снова протянула свою ивовую руку, снова провела пальцами по лицу, нежно, легко. От ее ладони исходили влага и легкость, одно ее прикосновение облегчало. В смысле, делало легче.

– Хорошо, – согласился я. – Давай попробуем с твоей Ганой. Мне, конечно, тоже интересно. У меня ведь биг-бэнов никогда не было. Да и никого другого не было. Так что я для себя, если честно, тоже целый мир открываю. Потом я подумал и добавил:

– Если у вас так работает, без ревности и обид, тогда я могу вообще со всеми твоими друзьями сексом заняться. Не сразу со всеми, конечно, а по очереди.

Почему-то Аркадия вдруг стала хохотать. Я совсем растерялся.

– Что? Что такого я сказал смешного? Чего ты смеешься? – теребил ее я.

– Сразу со всеми… Ой, не могу… Надо же, сказал… Со всеми…

Постепенно она успокоилась.

– А что такого? – снова спросил я.

– А как ты представляешь одновременно со всеми? Скажем, со мной и с биг-бэном. А если еще паучки подключатся или 4-дэшники. Ой, не могу… – Она снова покатилась от смеха. – Это же невозможно. Мы ведь не сочетаемся совершенно. Как ты это представляешь?

– Я никак не представляю, – согласился я. А про себя сделал вывод, что с оргиями всякими и с прочими групповыми глупостями здесь у них не развито. Что, конечно же, было хорошо. Потому что если бы все возможные сочетания еще утраивались, учетверялись и ушестнадцатирялись, то тогда вообще голову можно было бы от всех возможных вариантов сломать. Просто одна сплошная теория вероятностей тогда бы получилась.

Мы помолчали, я переваривал только что сказанное Аркадией. Странно как-то получалось, непривычно. Но это для меня непривычно, а я ведь сам непривычен для окружающего мира. Что я в нем понимаю? Ничего! Поэтому надо делать то, что она мне советует. Она наверняка добра мне желает. Как говорится: со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Хотя здесь, похоже, совсем не монастырь. Я еще поразмышлял немного, а потом решил, что не надо мелочиться.

– Если у вас настолько просто, по этическим меркам, в смысле… Тогда я не против попробовать со всеми. Со всеми полами. Если ты на самом деле не против. И если ты организуешь.

Она лишь развела руками.

– Конечно, я не против. Я только рада буду, если тебе хочется. Да и друзей осчастливлю. А что тут организовывать? Проще простого. Только намекни, что мужик сексом хочет позаниматься, представляешь, сколько народу сбежится. – Она помолчала, затем добавила уже другим, более нервным голосом: – Только никаких плеврит, договорились?

– Конечно, договорились, – легко согласился я. А потом подумал и добавил: – Знаешь что, женщин тоже не надо приводить.

– Почему? – удивилась Аркадия.

– Как почему? Перенасыщен я ими. У меня в той, другой жизни, кроме них, и не было никого, как ты понимаешь. Если мне женщины нужны, то мне надо в прежний мир возвращаться. А если здесь с ними… – я замялся, – …боюсь, у меня ностальгия может возникнуть. По прошлому. Знаешь, щемящее такое, тоскливое чувство.