Его встретила женщина, которая только что помахала ему рукой. У неё были короткие темные волосы и бледное лицо.

— Дара, дорогая.

— Ах ты, задавака! Где это ты прячешься, таинственный наш?

— Это моя самая таинственная тайна.

— Хо-хо, ты сегодня остришь! Да вообще-то ты ведь никогда за словом в карман не лезешь. Люблю слушать твои каламбуры, малыш. Как тебе нравится мысль сразиться за меня?

— Придется поддаваться?

— В словесном поединке тебе нет равных.

— Сдается мне, я тебя давно здесь не видел.

— Чертовски занята была.

— Все ещё пишешь для журнала?

— Время от времени. Книжное обозрение, работы не густо. В основном пью кофе и гляжу в окно.

— А как твой роман?

— Два года назад написала целых три страницы. Я спринтер, Джон.

— Некоторые из твоих рассказов превосходны.

— Я сейчас покраснею. Но почему только «некоторые»?

Он рассмеялся.

Она потрепала его по щеке.

— Здесь сегодня столько народу собралось. Когда слишком много друзей в одном помещении — это достает. Не о ком посплетничать.

— Тогда я рад, что сейчас тоже здесь.

— Про тебя я говорю только хорошее. Ну ладно, пойду попудрить свой клаксон. Увидимся.

— С удовольствием, миссис Портер.

— Не делай из меня дурочку.

Он прошел мимо столиков, выделяя среди других знакомые лица: Джеральд и Иззи Гольдфарб, Оливер Лебанон, Рейф Лаример, Джефри С. Кацман, Монк Калаган, Руперт Бартлеби, Волтсон Алькотт и Эфраим Скай Фитцхаг с женой Сельмой.

— Всем привет!

— Джон Карни, чтоб мне лопнуть, — воскликнул круглолицый Волтсон Алькотт.

— Только здесь не лопайся, — съязвил Кацман.

— А где же зимний загар? — спросил Алькотт, внимательно изучая Карни сквозь маленькие круглые очки. — Насколько я знаю, в тюрьме ты не был. В монастырь, что ли, ушел?

— Нет, — ответил Карни. — Прятался в большом замке.

— Я слышал, у тебя проблемы.

— Поэтому я вернулся, а прятался как раз не поэтому. Всем сегодня весело?

Отовсюду раздались утвердительные крики.

— Если бы не эта похоронная музыка, — поморщился Джерри Гольдфарб.

— Думаешь, у тебя выйдет лучше? — фыркнул Карни.

— Не боги горшки обжигают.

Карни помахал пианисту и показал на Гольдфарба. Пианист кивнул, остановился и встал из-за инструмента. Гольдфарб кинулся к маленькому роялю, сел и начал наигрывать попурри из своего нового шоу, оживляя его блестящей импровизацией. Играл он так, словно имел четыре руки.

— Теперь Гольдфарб со своей музыкой весь вечер в нашем распоряжении, — сказала Иззи. — Бесплатно. Расслабьтесь и получайте удовольствие.

— Мне нравятся его мелодии, — заявил Руперт Бартлеби. — А вам?

— Ещё бы, не зря же я ежегодно отстегиваю Гильдии композиторов кругленькую сумму, — ответил Карни. — Так что Джерри свое получит.

— А я собираюсь сочинить шоу, — заявил Оливер Лебанон, — которое все превзойдет.

— Саморекламой занимаешься? — усмехнулась Иззи.

— Жизнь заставит.

Скай Фитцхаг встал и прошептал на ухо Карни:

— В баре всего один денг Твила. С женщиной.

— Да, я знаю. Сейчас подойду.

— Твои ребята боялись лезть на рожон.

— Просто им пока что было приказано не дергаться.

— Ясно. Какая же женщина свяжется с демоном?

Вмешалась услышавшая их разговор Сельма:

— Разве вы не знаете — демоны чертовски хороши в постели.

— Это все байки для старых кумушек, — возразил Фитцхаг.

— Я и есть старая кумушка.

— Ты ещё дитя. Ты ведь не уйдешь от меня к денгу, правда?

— Кто знает… Женщины любят время от времени пошалить.

— Выпей ещё, Сельма.

— Обязательно.

Карни добавил:

— Денги быстро истощают женщин. Роман с денгом сокращает жизнь.

— Жизнь коротка, — протянула Сельма, — но сладка. Не то, что теперешняя — сплошное мучение.

Фитцхаг прокомментировал:

— Сельма не столь несчастна, как расписывает.

— Не говори за других.

Скай Фитцхаг безнадежно пожал плечами, сел на свое место и опрокинул себе в рот содержимое стакана.

— До скорого, ребята, — махнул им рукой Карни. — Есть дела.

— Только кровью ничего не подписывай, — предостерег Монк Калаган.

— По крайней мере без своего агента.

Карни небрежно кивнул и начал пробираться сквозь толпу. У выхода он столкнулся с Тони Монтанаро.

— Босс! Наконец-то вы появились. У нас тут неприятности.

— Как там дела в моем ночном клубе, управляющий?

— Да нормально. Здесь Твил до нас добраться не может, хотя я уверен, что попытается.

Тони был одет в белый смокинг с красной бабочкой. Его довольно длинные седеющие волосы с пробором посредине были зачесаны назад. Несмотря на серебро в волосах, он выглядел моложаво. Брови над темными глазами почти сходились у переносицы, но в лице было что-то нежное, почти младенческое.

— Хауи рассказал мне про Талли и Курта.

— Да, это было ужасно. Но они могли бы вести себя осторожнее. Когда связываешься с денгами без магической подстраховки, лучше сразу заказывать похороны. — Тони безнадежно махнул рукой. — Вы понимаете, о чем я?

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Что ещё происходит?

— Да во всем городе что-нибудь происходит. Вот Дюка Холланда замочили.

— Твил?

— На улицах поговаривают, что это его работа. Он на всех наезжает, не только на нас. По всему городу никому не дает покоя.

— Ему хочется мускулами поиграть, благо они у него есть.

— У него есть денги. А из хозяев совсем немногие обладают реальной силой.

— Дюк Холланд пользовался сильной поддержкой вуду, — вспомнил Карни. — Его охранные заклинания были что надо. Твил, должно быть, получил повышение в адской иерархии. Правильнее сказать, понижение. Денги Твила замочили Холландовых зомби. Холланд, конечно, человек был никудышный, но мне его жаль. Продал свою душу и слишком поздно обнаружил, что его обвели вокруг пальца. Представьте, что вы начертили защитный круг, а потом нате вам…

— Паршиво. Что ж, похоже, нам предстоит разбираться с посетителем.