— Уходи, — произнес Карни совсем другим тоном, — а не то пожалеешь.

— Да что ты мне сделаешь? — фыркнул демон. — Хотелось бы посмотреть.

— Тогда попроси даму уйти. Или ты за ней прячешься?

— Ну, детка, вали. — Демон протянул руку и одним легким движением сбросил девицу с высокого табурета. Она слетела на пол; под задравшимся подолом обнаружились короткие черные шелковые штанишки. Она встала на четвереньки и отползла в сторонку, где села и обернулась. Кажется, ей не было ни больно, ни обидно.

Денг отпил из своей фляжки и оскалился, показывая зубы.

— Ну что, задница, стреляй.

В сторону денга вылетело пламя; его источник находился где-то поблизости от Карни. Огненный шар поглотил громоздкую фигуру демона.

Он так и остался стоять, пылая, а черный дым клубами поднимался к потолку. В зале стало тихо, слышалось только потрескивание пламени. С тела денга падали горящие лоскуты материи, и хлопья пепла, как грязные снежинки, летали вокруг.

Пламя погасло. Большая часть одежды сгорела, а денг спокойно сделал ещё один глоток из фляжки.

Велма округлила глаза, разглядывая устрашающего вида гениталии демона.

По ту сторону стойки появился Тони Монтанаро, держа в каждой руке по пистолету сорок пятого калибра.

— Эй, босс. — Он перегнулся через стойку. — Кажись, лишний ствол не помешает?

Демон швырнул фляжку куда-то в зал, вытер рот рукой и вызывающе рассмеялся.

— С чего ты взял, что огонь мне повредит?

— Да я и не думал, — отвечал Карни.

— Теперь моя очередь. — Дьявольское создание сделало шаг вперед.

Тони выстрелил сразу из обоих пистолетов. Пули отскочили от мускулистого зеленоватого торса.

— Ах так?.. Ладно, — продолжал Карни, — сдается мне, что вот это тебе не понравится.

Он поднял бутылку с сельтерской и прыснул на денга. Вода попала тому на грудь и живот. Неожиданно раздалось шипение; взметнулись клубы пара. Демон остановился и взвыл; его потемневшее лицо исказилось от боли.

— Что это? — взревел денг.

— Святая газированная вода.

И в него полетела ещё одна струя газировки. Денг взвизгнул и попятился. Карни наступал, поливая его из сифона.

— Нет, нет!

— Тогда убирайся!

— Ладно, ладно!

Денг повернулся и выбежал из бара.

Клуб «Пеликан» медленно возвращался к жизни. Гольдфарб возобновил игру. Люди начали негромко переговариваться. Зазвенели стаканы. Какая-то женщина истерически засмеялась.

— Отличная работа, босс, — сказал Тони, сметая со стойки медные гильзы.

— Спасибо. — Карни подошел к Велме и помог ей подняться. Вид у неё был несколько ошарашенный. Карни подсадил её на табурет у стойки.

— Что ты пила?

Взгляд её приобрел некоторую осмысленность.

— Терновый коктейль.

— «Розовую даму» для дамы, — сказал Карни бармену.

— Спасибо.

— Это был твой приятель?

— Можно и так сказать.

— Он грубо с тобой обращался.

— Он мужик. Все мужики — ублюдки. Или простофили.

— Ублюдки или простофили. Экий дуализм. — Он поднес ей зажигалку.

— Спасибо.

— Ты знаешь Клера Твила?

— Да, и близко.

— А ты коварная…

— У него много друзей. И девушек много. Ты знаешь, что у него сейчас новая?

— Неужели?

— Да. — Она глотнула коктейля, который ей только что подали. — Её зовут Хелен. Хелен Дарданиан.

— И что, меня это как-то касается?

— Извини, — улыбнулась она. — Мне бы не хотелось навредить тебе. Ты хороший.

— Значит, я — простофиля?

— Ты не простофиля. С моим приятелем ты быстро справился.

— Значит, ублюдок.

— И очень милый, — хихикнула она.

— Ну, это обнадеживает. Тебя подвезти до дома?

— Да, спасибо.

— Куда?

— В Твилери.

Карни поднял стакан с чистым виски, который поставил перед ним бармен.

— Туда-то мне и надо. — Он сделал большой глоток. Алкоголь ухнул по пищеводу вниз, как котировки на бирже в Черный понедельник.

В эту ночь тут собралась целая толпа. В «Гласе вопиющего», в общем-то, всегда бывало много народу — искатели приключений, рифмоплеты, цыгане, бездельники, наемные рыцари. Попадались и случайные хулиганы, порой забредали респектабельные бюргеры, искавшие не слишком респектабельных развлечений. В «Гласе» всегда витал дух товарищеского веселья, а уж о шутках и розыгрышах, вызывавших бурю смеха, и говорить нечего. Тут всегда звучали импровизированные сонеты и острые эпиграммы за кружку эля любой тощий бумагомарака готов был выдать что угодно.

Почти никто не обратил внимания, как в дверях появился молодой человек со светлой бородкой. Он остановился, понюхал воздух — пахло застарелым табачным дымом, жареной рыбой и пролитым пивом — и явно пожалел, что заглянул сюда. Однако вошел в таверну и закрыл за собой дверь. Он был одет, как подобает юному джентльмену — кружевной воротник и манжеты, короткий камзол, брюки, сапоги с отворотами и подходящая к костюму шляпа. Но костюм сидел на вошедшем как-то не так. Может, дело было в его узких плечах и тонкой фигуре или в странно широких бедрах. Так что он все же был удостоен нескольких скептических взглядов и презрительных фырканий.

Основное внимание собравшихся было направлено на двоих мужчин, сидящих за центральным столом. Один из них был огромного роста, почти в двадцать пять ладоней высотой с целым облаком белоснежных волос на голове. Другой — помоложе, черноволосый.

Толпа почитателей ловила каждое слово то го, что помоложе, а он разливался соловьем услаждая слушателей байками о своей отчаянной храбрости. Похоже, он описывал события сегодняшней ночи.

— Расскажи ещё раз, Юджин!

Юджин пренебрежительно махнул рукой.

— Сколько можно!

— Ну, пожалуйста! Сколько, говоришь, полегло людей легата?

— Двадцать восемь… или девять. — Он скромно пожал плечами. — Может, тридцать.

— А вас было двое!

— Только представьте!

— Ерунда. — Юджин отхлебнул из кружки.

— Он говорит «ерунда»! Ничего подобного не было с тех пор, как Шем побил ашкелонян бедренной костью барашка!

Вошедший молодой человек отыскал себе свободный столик поближе к задней стене зала. Бармен наконец его заметил и неохотно подошел.