«О господи!» – подумала она, судорожно втягивая воздух сквозь скрепленные проволокой зубы.

Все хуже, гораздо хуже, чем она ожидала. И дело даже не в том, что из зеркала на нее смотрело страшно изуродованное лицо – безобразно распухшее, покрытое синяками всех цветов радуги.

Дело в том, что лицо это было ей незнакомо.

Глядя на Марлу, Ник все крепче сжимал зубы.

Свободной рукой она осторожно провела по своему лицу – по синякам, ссадинам, уродливым шишкам на выбритой половине головы. К чести Марлы, держалась она молодцом, хотя Ник и подозревал, что в душе она готова разрыдаться. Сглотнув, она пробежала пальцами по аккуратному ряду швов под коротеньким пушком отросших волос.

– Боже мой! – прошептала она, часто заморгав. Но в следующий миг выпрямилась и храбро подняла глаза. – На невесту Франкенштейна я не тяну, а вот на подружку невесты... – Она попыталась улыбнуться, но губы задрожали, и улыбки не вышло.

Много лет назад Ник поклялся ненавидеть эту женщину до конца своих дней. Она обманула его, предала, предпочла ему брата. Но сейчас вся сила воли требовалась ему, чтобы не отводить глаз.

– Все будет хорошо, – тихо произнес Алекс, забирая у нее из рук золотую пудреницу. – Только дай срок.

– Конечно. Пройдет какая-нибудь пара месяцев, и все останется позади. – Юджиния широко улыбнулась, сверкнув золотыми коронками. – И мы вместе посмеемся надо всем этим.

– Смеяться над этим я не стану. Никогда, – отрезала Марла.

– Разумеется, и никто из нас не станет! – И Алекс бросил на мать укоризненный взгляд.

Ник мысленно с ним согласился. На его взгляд, горькая правда всегда лучше слащавой лжи. А правда такова: Марла чудом осталась в живых, выглядит, словно выходец из могилы, должно быть, и чувствует себя так же. Путь к выздоровлению будет для нее долгим и трудным.

– Не знаю... не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова стать собой, – прошептала Марла, и на одно короткое мгновение взгляд ее, бог весть почему, устремился к Нику. – Мне кажется, что я... – Голос ее дрогнул и прервался.

– Что? – подбодрил ее Алекс.

Она молча переводила глаза с одного члена семьи на другого. На Нике ее взгляд остановился, затуманился каким-то смутным чувством, но тут же ушел в сторону.

– Я не знаю, кто я.

– Ой, боже мой! – простонала Сисси и возвела глаза к небу, за что получила свирепый взгляд от отца.

– Ты замечательная женщина, – тихо сказал Алекс. – И такой останешься.

В этом предсказании Ник позволил себе усомниться. Пятнадцать лет назад Марла была бессердечной стервой – с чего бы теперь ей стать ангелом? Однако, взглянув в ее обезображенное лицо, он ощутил укол совести. Многие годы он гнал ее из своих мыслей, а если и думал о ней, то с ненавистью и презрением. Но женщина, которую он видел перед собой, – полуживая, изуродованная, прикованная к постели и все же пытающаяся сохранить остатки собственного достоинства – презрения не заслуживала.

Сисси по-прежнему не отрывалась от окна, но Ник заметил, что украдкой она внимательно следит за матерью.

– Все будет хорошо, дорогая. – Юджиния взяла у сына пудреницу и убрала в сумочку. – Скоро вернешься домой, увидишь сына. Обещаю, тебе сразу станет лучше.

Ник почувствовал, что пора сматываться. Хватит с него на сегодня семейных сцен.

– Ты здесь уже был... – Марла снова смотрела на него.

Он кивнул.

– Да, несколько часов назад.

– Помню, – с каким-то трепетом в голосе прошептала она. Лоб ее перерезала глубокая морщина. – Изгой.

– Правильно. – Почудилось ли ему, или во взгляде ее на миг сверкнуло что-то большее, чем любопытство?

– Здесь был кто-то еще, – продолжала Марла.

– Со мной? – Ник покачал головой.

– Нет-нет... раньше... по крайней мере, мне так кажется... – Она опустила глаза на одеяло. – Да нет, я уверена! Сюда вошел кто-то, молча постоял у кровати и ушел. Знаю, звучит как бред, но это было.

– Глупости, дорогая! – с деланой ласковостью в голосе проворковала Юджиния. – Медсестра заходила, только и всего.

– Нет! – резко ответила Марла. – Может быть, это мне приснилось, но я все помню – помню так же ясно, как ваши приходы! Я же слышала ваши разговоры. Вы приходили один раз... или два? – Брови на когда-то безупречном лице мучительно сдвинулись. – Не могу вспомнить. – Она машинально подняла руку, чтобы отбросить назад волосы, но вместо волос наткнулась на выбритый, испещренный швами скальп.

– Мы много раз здесь бывали, – мягко ответила Юджиния.

– Но в тот раз вы посылали Сисси вниз за газировкой. Кажется за «Спрайтом»?

– В самом деле, было такое, – улыбнулся Алекс. Нику его улыбка показалась какой-то фальшивой. – Мы думали, что ты в коме и ничего не слышишь.

Юджиния со звоном защелкнула сумочку и широко улыбнулась. Но перед этим уголки ее рта на миг опустились унылой скобочкой – как всегда, когда что-то ее тревожило.

– Значит, ты все слышала. Почему же не отвечала?

– Я пыталась, но ничего не выходило.

– Только не волнуйся.

– Но, кроме этого, я ничего не помню. Ни аварии, ни... ничего.

Она сжала руку Алекса и взглянула на Сисси. Та театрально вздохнула и бросила на отца взгляд, лучше всяких слов говорящий: «Слушай, пошли отсюда, а?» Честно говоря, Ник ощущал то же самое.

Но Алекс не желал понимать красноречивых взглядов. Придвинувшись к жене, он заговорил:

– Послушай, милая, даже если ты чего-то не можешь вспомнить...

– Алекс, ты не понял, – прервала Марла, в первый раз назвав его по имени. – Дело не в том, что я «чего-то не могу вспомнить». Я не помню ничего! Нет, знаю, какой сейчас год и кто у нас президент, но вот я сама – моя жизнь, родители, день рождения, братья и сестры, если они и есть...

– Ты что, и нас не помнишь? – первой сообразила Сисси.

Марла не отвечала.

– Это пройдет, – резко ответил Алекс.

– Надеюсь.

Марла подняла на мужа растерянные, умоляющие глаза.

– Мне так жаль... и Пэм... господи, как все это ужасно!

– А Пэм ты помнишь?

– Нет, – прошептала она, из последних сил сдерживая слезы. – Совсем... совсем ничего не помню. – Голос ее дрогнул и сломался.

– Скоро тебе станет лучше, – вступила Юджиния. Марла повернулась к свекрови.

– Можете пообещать?

– Нет, но...

– А если нет, то не надо мне пустых утешений! Я хочу отсюда выбраться. Хочу поговорить с родными Памелы. Хочу хоть что-нибудь вспомнить!