Соперница была устранена. Но еще оставался ряд нерешенных вопросов. Один из них: «Как мне вновь сблизиться с Л.?»

Утром отец по дороге в школу внезапно сказал:

– Я тут подумал… ты можешь пригласить подругу на каникулы, если хочешь.

– Правда? – Уж не знаю, что на него подействовало, моя задумчивая молчаливость или вчерашний отказ есть с ним на кухне, но я была счастлива от своей маленькой победы.

– Почему ты передумал?

– Я подумал, что тебе одиноко. Тебе нужна подруга, чтобы ты не чувствовала себя неудачницей из-за проблем в школе.

– О-о-о, – все, что я сумела протянуть. И что он мог знать о моих проблемах, если я ничего ему не рассказывала? Может, у меня на лице написано, что все плохо?

Андрей остановился неподалеку от школы. Я выскочила из машины и, помахав ему, проронила:

– Ты самый великодушный человек на планете Земля!

Он мне подмигнул.

– Знаю! – И довольный собой укатил.

Уроки пролетели без происшествий. Это должно было меня насторожить. Но я витала в облаках, мыслями жила в дневнике и если о чем-то и думала, то о предстоящей тренировке.

Поэтому Кира и ее приспешники легко застали меня врасплох. Да и чего удивляться? У нее, видимо, был грандиозный опыт. Чем дальше я читала дневник, тем больше боялась Киру. Она была страшным человеком. А ведь по ней не скажешь, что она умна и способна на столь хитроумное манипулирование. Только сегодня учитель по литературе ее отругала за списанное с ГДЗ сочинение. Может, она считает себя слишком умной для учебы? Все ее время уходит на интриги, нет времени писать сочинения.

Я сидела на диванчике в коридоре на первом этаже, где ловил вай-фай, и переписывалась с моим соседом. Решила не ехать на квартиру, а дождаться тренировки по плаванию, которая должна была начаться через час.

Ко мне подошла одноклассница и сказала:

– Классная передала, что ждет тебя в учительской, там какая-то ошибка в журнале.

У меня не возникло ни единой подозрительной мысли. Я попрощалась с другом и пошла в учительскую. Когда я вошла туда, там никого не оказалось. Дверь за мной закрыли и повернули ключ в замке. Меня заперли. На столе лежал раскрытый журнал и стоял телефон. Я порылась в бумагах в надежде найти номер телефона охранника, чтобы позвонить ему, сообщить, что меня закрыли, но не нашла.

Хорошо, у меня были деньги на телефоне, я вышла в Интернет и написала Лису, спросила совета, что предпринять. Он меня заверил, что долго мне там сидеть не придется.

И не ошибся, через пять минут пришла завуч и раскричалась на меня, почему я закрылась. Я с трудом сдержалась, чтобы не накричать на нее в ответ, и спокойно объяснила, что никаким образом закрыться изнутри не могла. Завуч была вынуждена со мной согласиться и отпустила с миром.

Я пришла в раздевалку, быстро переоделась в купальник и пошла в бассейн. Там еще никого не было, зато дверь кабинета тренера была приоткрыта и оттуда доносились голоса. Визгливый и раздраженный голос Киры я узнала сразу.

Она говорила:

– Если ты нашел его, просто отдай. Это ведь ты его забрал?

Я поняла, что речь о дневнике, и замерла, прижав к себе ласты. В голосе Киры звучало нескрываемое отчаяние. Еще бы! Такую откровенность, какая была в том дневнике, стоило хранить за семью печатями.

– Кира, я даже не заходил в вашу раздевалку! – Голос Данилы приближался, я резко отступила и, запнувшись о сетку стока, бултыхнулась в бассейн.

– Стефа, – удивленно воскликнул тренер, – с бортиков прыгать запрещено.

Я поймала уплывающие ласты и промямлила:

– Я упала…

Следом за Данилой вышла Кира, она выглядела разъяренной и, глянув на меня, процедила:

– Клуха.

Кира унеслась и на занятии не появилась. Сегодня на удивление было мало народу. Двое парней из девятых и девчонка из одиннадцатого. Что особенно меня удивило, Лия тоже не пришла.

Зато я купалась во внимании Данилы. Он хвалил меня, говорил, что у меня получается, и пообещал на следующем занятии разучить новый стиль – брасс. И, глядя на него, слушая его, я все больше убеждалась: да, по нему легко сойти с ума.

Я вышла из школы в прекрасном настроении, с еще немного влажными волосами. Светило солнышко, и мне захотелось прогуляться. Сперва я постояла у решетки канала, глядя на проплывающие экскурсионные теплоходы, а потом двинулась по набережной.

– Стефа! – послышалось позади. Данила остановился у поребрика на ярко-зеленом мотоцикле и, держа под мышкой шлем, предложил:

– Подвезти тебя?

Я замешкалась, он же, неправильно истолковав, заверил:

– Это совсем не страшно.

Конечно, страшно не ехать на мотоцикле, страшно ехать с ним, с парнем, ради которого девочка, открывшая свои чувства черному дневнику, готова пойти на преступление. Но признаться в том я не могла, а потому подошла и села на мотоцикл. Хорошо, что на мне сегодня были джинсы.

Данила отдал мне свой шлем. И я была рада нахлобучить его на голову. Может, так меня никто не узнает?

Я подсказала свой адрес.

Взревел мотор, мотоцикл с рычанием сорвался с места, я обхватила Данилу за пояс. Чего и говорить, было приятно – обнимать его. От него пахло мятной жвачкой, и от ее ледяного аромата у меня мерзли ноздри.

Я немного странно себя чувствовала. Каково это? Обнимать чью-то заветную мечту. А обнимать заветную мечту своего врага было слаще. Я старалась не думать об этом. И что это вообще за мысли? Я ведь решила для себя, ничто не заставит меня интриговать и ввязаться в войну. Это не для меня! Я прочитаю дневник и как-нибудь подброшу его Кире. На этом все. Меня ждет Максим (или не ждет), но все равно он в Харабали. Я поеду домой, где моя жизнь станет прежней.

Данила остановился у дома отца и, глянув на вывеску ресторанчика, проронил:

– О, там отлично готовят.

– Знаю. Отец каждый день заказывает здесь нам ужин.

– А как насчет обеда?

– Обед как придется, – пожала я плечами и передала ему шлем.

Данила засмеялся.

– Я говорю, как насчет обеда сейчас? Пойдем пообедаем?

Я растерянно облизнула губы.

– Ну не знаю…

– А чего тут знать, ты голодная? Я ужасно!

Он на меня смотрел так пристально, что я смутилась и кивнула.

– Да, я тоже. Пойдем пообедаем.

Да разве я знала, соглашаясь на обед, какие цены в этом прекрасном ресторане! При просмотре меню обнаружилось, что мне не хватит и на чай с кусочком пирога.

– Что будешь? – спросил Данила. Сам он даже не прикоснулся к меню.