Снег падал с моей одежды, и я осмотрелась. Алку завис надо мной, в его глазах читалось облегчение. Расмуса нигде не было видно.

Вот чёрт. Он ведь… он ведь не провалился в болото?

С одной стороны, я должна была испытывать облегчение, так как он только что пытался меня убить, но… чёрт побери, Расмус был моим братом. И тот псих с глазами акулы был точно не Расмусом. В него кто-то вселился.

«Не двигайся», — скомандовал Алку, подлетев ко мне ближе.

Он так усиленно махал крыльями, что мои волосы полетели назад, как будто я стояла сейчас прямо под вертолетом.

«Я не хочу приземляться, так как подо мной может не оказаться почвы».

Я взволнованно огляделась вокруг. На некотором расстоянии от нас я увидела чёрный фасад Замка Синти, который возвышался там, точно часовой страж. Нас разделяло только пространство белого снега и льда. Расмуса нигде не было видно. И Алку не мог доверять ни единому клочку этой земли.

Алку подлетел теперь ещё ближе и опустил свой рог.

«Хватайся за мой рог».

— Ты шутишь? — крикнула я. — А что потом? Ты полетишь над болотом, а я буду держаться за рог? Я точно потом отпущу его. Я не справлюсь.

Я начала паниковать. Я буквально почувствовала, как пытаюсь удержаться за рог, и мои руки соскальзывают. Я знала, что, если я опять упаду, мне уже так не повезёт.

«У тебя нет выбора, Ханна, — сказал Алку. — Путь шамана ближе, чем кажется, и я знаю, что ты сильная. Сильнее, чем думаешь. Ты справишься».

Я посмотрела на свои руки, руки, которых я когда-то стеснялась из-за того, что они всегда были мускулистыми. Все эти годы тренировок, поднятия тяжестей и походов в зал могли мне наконец-то окупиться. Может быть, Алку был прав? Может быть, мне стоило воспринимать рог единорога как перекладину, на которой я подтягивалась? Я делала это бесчисленное количество раз. Мне просто надо было крепче держаться за него.

Мне просто надо было крепче держаться.

— Хорошо, — сказала я Алку, стараясь добавить твердости своему голосу.

Я вытянула руки вперед, приготовившись ухватиться за рог, который приблизился ко мне.

Но за тем глаза Алку округлились у него в глазницах.

«Сзади!» — закричал Алку.

Я развернулась и увидела Расмуса, который появился из снега, точный медведь после спячки. И он шёл прямо на меня, охваченный тупой яростью.

Его глаза были всё ещё чёрными, как угли.

Я закричала, и Алку подался вперёд, уронив меня на землю. Он кинулся на Расмуса и попытался проткнуть его грудь своим рогом.

Но Расмус оказался очень быстрым. Быстрее, чем когда-либо. Он увернулся от Алку и снова исчез в снегу.

Алку не успел сориентироваться, его рог утонул в снегу, а сам гигантский единорог сделал сальто и яростно замахал крыльями, пытаясь выровняться.

— Алку! — беспомощно закричала я, а единорог тем временем отлетел прочь и приземлился с глухим стуком в снег, в котором практически полностью исчез.

Расмус опять пропал, но у меня не было времени о нём беспокоиться. Я попыталась добежать до Алку, чтобы убедиться, что единорог в порядке, и, молясь о том, чтобы не наступить не туда.

Я увидела его рог, торчащий из снега, он не двигался. Затем он сдвинулся на сантиметр, и массивная голова Алку показалась из сугроба. Он раскрыл пасть, словно крича, обнажив ряд острых клыков. Это могло показаться мне неожиданным и пугающим, если бы я не была в таком шоке. Он затряс загривком, пытаясь выбраться из снега, его грива начала развеваться.

«Я в порядке, — сказал Алку, пытаясь встать. — Я просто… я просто…»

Я не могла видеть крылья единорога, но снег начал двигаться вверх и вниз, словно Алку пытался махать ими.

«Кажется, я тону…», — сказал Алку напряжённым голосом, пытаясь поднять ногу и вытащить себя.

О, чёрт, только не это.

— Нет, не тонешь, — сказала я, подбираясь к нему всё ближе сквозь снег.

«Не подходи! — закричал единорог с настоящим ужасом в голосе. — Я проваливаюсь в Обливион».

Я покачала головой и тяжело сглотнула.

— Ты всего лишь провалился в снег, продолжай пытаться, ты выберешься.

Глаза единорога округлились.

«Нет. Я не чувствую ног. Я не могу…»

— Ты замерз! — крикнула я, стараясь не паниковать. — Тебе надо выбраться из снега. Давай я тебе помогу.

«Это Звездные топи, — беспомощно сказал Алку. — Пожалуйста, пожалуйста, не подходи, а то ты тоже провалишься».

Я покачала головой, и у меня на глаза навернулись слёзы. Я даже толком не знала Алку, но единорог только и делал, что помогал мне, и я не собиралась сдаваться. В детстве на меня сильно повлиял фильм «Бесконечная история», и я не хотела проходить через это в реальной жизни.

— Пожалуйста, Алку, просто попытайся. Если я смогу добраться до твоего рога, может быть, я смогу тебя вытащить.

Я приблизилась ещё на сантиметр.

Алку только покачал головой. И больше ничего не сказал.

— Алку, — снова сказала я, протянув руки. — Позволь мне попытаться тебя спасти.

Он моргнул. Он перестал сопротивляться. На какое-то мгновение мне почудилось, что он снова начал тонуть, но затем из белого снега поднялась чернота… чернота, которая показалась мне пустой, бездушной и ужасной. Она поползла вверх по шее единорога, точно нефтяное пятно, стирая за собой Алку.

— Алку! — закричала я.

Но было уже слишком поздно.

Чернота поглотила его голову, и неожиданно он просто перестал существовать. Словно эта чернота была всего лишь иллюзией, движущейся тенью, которая вдруг пропала.

Алку поглотил Обливион.

— О, Боже, — заплакала я и рухнула на колени.

Я знала, что у меня нет времени на то, чтобы грустить или пребывать в шоке, и что злой Расмус по-прежнему был где-то здесь, а я была окружена невидимым болотом, которое в буквальном смысле могло меня убить. И всё-таки потеря Алку ударила меня прямо в сердце.

Мы были так близки к тому, чтобы выбраться из этого мира. Всё это было моей виной.

Только моей виной.

— Вот мы и встретились, — раздался низкий голос у меня за спиной.

Я вздрогнула от неожиданности, мои глаза были прикованы к тому месту, где когда-то находился Алку. Я была слишком напугана, чтобы повернуться. Я никогда не слышала этот голос ранее. Он был низким, хриплым, и из него сочилась злоба. Этот голос проникал глубоко в мои кости, и угрожал отравить мою кровь.

Я поняла, что это Лоухи, даже не оборачиваясь. Каждая клеточка моего тела сказала мне об этом. Как и сказала мне о том, что мне надо бежать, далеко-далеко.

Я