— Я так и знал, — горько хмыкнул Цензор Петрович, хватаясь за сердце. — Ты слышишь, Роза? Все администраторы на одно лицо. Почему вы не сказали, что просто осветитель? Вы с детским спектаклем?

— Да, — ответил я, несколько удивленный. — Откуда вы знаете?

— Да потому, что только администраторы детских коллективов падают как снег на голову, остальные, нормальные артисты, всегда предупреждают заранее, мы их ставим в план и знаем… — тут он замолчал.

— Что вы знаете?

— Единственное… что с вами всегда попадешь в историю! — зло бросил он. — Недели две назад, резко добавил Цензор Петрович, — приезжали кукольники из Мухославска, тоже организовали спектакль. Пригласили детские садики…

— Ну и что?

— А то, что работал администратор по непорванным прошлогодним билетам! И…

— Откуда вы знаете?! — теперь уже я перебил его, невольно защищая своего неизвестного собрата.

— Теперь этого никто не узнает, — мрачно произнес Цензор Петрович. — Он их съел.

— Как съел?

— Вас что, ни разу не проверяли КРУшники? — понизил он голос.

— Почему же, проверяли, — солидно ответил я.

— Когда его схватили за руку, — оглядываясь вокруг себя, прошептал директор, — когда его схватили за руку на контроле, он выхватил всю пачку и съел все пятьсот билетов по пятьдесят копеек. Его ловили, а он бегал по дворцу — и жрал, жрал! Как он их мог туда запихать? — с тоской в глазах пожал Цензор Петрович плечами -даже клочок не удалось вытащить изо рта.

— И что же ему сделали?

— А что ему могут сделать? Не пойман — не вор! — нажал он на последнее слово, глядя мне в глаза.

— Да-а, — протянул я. — У нас такое не получится, у нас все по закону, у нас же не какой-нибудь кукольный балаган, а…

Я вспомнил выражение лица директора «Грация», когда Левшин разглагольствовал о «черном кабинете», и понял, что Цензор Петрович не тот человек, чтобы по достоинству оценить исключительность сказанного.

— …у нас шоу лилипутов, — запнулся я, собираясь поведать ему обо всех прелестях нашего театра.

— Мне все равно, хоть шоу слонов и носорогов, — обреченно вздохнул директор.

— Тогда давайте заключим с вами договор, а если хотите, вы можете его заключить с нашим директором перед самым представлением.

Цензор Петрович посмотрел свой план и обреченно кивнул головой. Я рассказал, что от него требуется, а когда выходил, директор тоскливо взглянул на меня.

— Скажите, молодой человек, а вы не устали от всего этого? — махнул он абстрактно рукой.

— Это моя жизнь, — улыбнулся я, но как-то не так весело, как хотелось бы.

«Чего— то я еще не знал, а Левшин посвящать не спешил. Может, не так страшен черт? Пятьсот билетов, • вдруг представил я толстую пачку размером с большую общую тетрадь. -Как же он мог ее съесть?»

Я до того задумался, что даже не попрощался с молоденькой секретаршей, и лишь у выхода, очнувшись, подошел к дежурным старушкам. Они вылупили на меня глазки и часто испуганно заморгали.

— А это правда, что администратор из Мухославска съел пятьсот билетов? — спросил я у них.

— А мы не знаем, мы ничего не знаем! — пропищали старушки. — Да кто ж его знает, может, и съел!

— Ладно, — поморщился я. — Где у вас ближайший детский садик?

— А вот он, вот! — разом показали они.

«Со школами я пролетел, надо хоть с детских садиков начать, — подумал я. — А с утра — в школу».

Было около четырех часов дня, когда я дважды промчался вокруг здания детского садика, так и не найдя открытую калитку, пока не вышла какая-то женщина в белом.

— Где вход? — крикнул я.

Женщина махнула рукой и скрылась. Я перепрыгнул через забор. В детском садике «Ганс Христиан» было пусто, пахло манной кашей, стираным бельем, ночными вазами и розовыми снами. Какая-то дряхлая нянечка попыталась прошмыгнуть мимо меня, но я успел ее перехватить.

— Как найти заведующую? — строго спросил я.

— Там, — показала она рукой на коридор. — Хорошая Нина Посейдоновна, на втором этаже. А вы кто?

— Санэпидемстанция, — буркнул я. — Клопов будем у вас кастрировать.

Нянечка испуганно посмотрела на меня и бросилась бежать по коридору.

Когда я нашел заведующую, пожилую крашеную хозяйку детского садика "Ганс Христиан», то она встретила меня очень мило.

— Чем могу быть полезна? — спросила Нина Посейдоновна.

— Куралесинская филармония беспокоит вас! — как можно радостнее воскликнул я.

— А-а… — тут же исчезла волнистая улыбка с ее лица. — Опять артисты. «Три поросенка» мы уже смотрели, вы, наверно; теперь хотите показать нам «Гадкого утенка»? Извините, но я больше не могу травмировать психику детей! — категорическим тоном, не оставляющим никаких надежд, сказала она. — Ничем помочь не могу!

— Извините, а что, все детские садики посмотрели «Три поросенка»?

— К сожалению, все, — горько улыбнулась Нина Посейдоновна. — Все восемь детских садиков, которые прикреплены к Дворцу культуры «Тонус», посмотрели сказочное эстрадно-фантастическое сюрреалистическое представление с участием людей-кукол «Три поросенка». Мы всегда ходили по тридцать копеек, а администратор Мухославской филармонии Аркан Гайский нам всучил по пятьдесят, потому что, видите ли, это не просто куклы, а люди-куклы будут играть.

— Где-то я уже слышал про этого Аркана Гайского, — задумчиво произнес я. — Но что это за сюрреалистическое представление?

— Вот этого мы сами до сих пор не можем понять. Из-за ширмы то появлялись головы, то вдруг выбегали двухметровые люди в страшных масках поросят и начинали истязать маленького злодея Волка. Нам, как заведующим детских садиков, как педагогам, понятно -искусство не топчется на месте, какие-то свои трактовки, какие-то свои новые взгляды на классику, но когда, после всего этого ужаса, артисты выходят в зловещих масках и начинают скандировать: «Товарищи дети и родители, берегите окружающую среду, а также лесных хищников! Будьте всегда такими же храбрыми, как эти поросята!»

Заведующая, видимо, вспомнила сюрреалистическое представление, на секунду замолчала, схватилась судорожно за кресло и, собираясь с мыслями, вскоре продолжила:

— Мы тоже пытаемся привить нашим детям новое мышление и тоже учим их беречь природу и животных, учим быть храбрыми, но тот кошмар, что мы тогда видели… Даже взрослые плакали, когда три ужасных поросенка нанизывали на вертел этого бедолагу замухрышку-волка. Честно говоря, эта сцена у меня так и стоит по ночам перед глазами. Три огромных, жаждущих крови поросенка и взывающий к жалости плачущих детей и взрослых крошечный волк. До сих пор мурашки бегут от воспоминаний по телу. Вы когда-нибудь видели живого волка? — дрожащим голосом спросила Нина Посейдоновна.