обходит машину, чтобы сесть за руль, я выскакиваю оттуда и пытаюсь бежать, но Приозерский, словно хищник настигает меня в два прыжка. В этом момент, я инстинктивно закрываю живот руками, чтобы защитить своего малыша от его же отца.

— Не трогайте меня, я буду кричать! — предупреждаю его я, хотя сама прекрасно понимаю, что его этим не испугать.

Я смотрю на него, а у самой из глаз ручьями текут слёзы, так сильно я боюсь этого человека.

— Если вам так будет нужно, я уволюсь, но ребёнка вам в обиду не дам. Нам не нужен отец бесчувственный чурбан, который не способен любить.

Ничего не ответив, Приозерский просто разворачивает и, сев в машину, уезжает прочь. А я ещё какое-то время стою посреди улицы, обняв живот и приходя в себя.

Глава 18

Максим

Я ещё днём, после того, как узнал, что Кирсанова беременна, твёрдо решил для себя, что этого ребёнка не будет. Второй раз наступать на одни и те же грабли я не намерен, хватит, плавали, знаем! Я договорился с доктором в клинике, что привезу её к нему, и он проведёт операцию. И у меня это почти получилось, если бы эта девчонка не начала сопротивляться. Ну не насильно же мне её туда тащить. А ещё этот её взгляд, такой испуганный. И этот её жест, когда она закрыла руками свой живот. Там и живота-то ещё не видно, но она уже защищает этого ребёнка. Что-то у Виолы я не наблюдал таких жестов. Напротив, она постоянно твердила, что ей плохо, что тяжело, даже когда срок был такой же, как у Влады. А Влада…

Чёрт, почему мне так паршиво? Словно я в грязи вывалялся. Почему у меня до сих пор перед глазами её лицо и испуганные глаза, полные слёз.

Так, всё, хватит о ней думать! Хватит, я сказал! Она этого не стоит! Ни одна женщина этого не стоит! А уж тем более Кирсанова.

Любить я не умею! Тоже мне, эксперт выискалась. Я умею любить и люблю. Люблю мать и сына, они самые близкие и родные люди, больше мне никого не нужно.

Кстати о сыне, наконец-то завтра выходной и я смогу посвятить его Артёму, как и обещал. Уверен, что он будет очень рад.

* * *

Влада

С трудом отхожу от происходящего. Меня буквально трясло от действий Приозерского до самого дома, и лишь оказавшись в своей комнате, я успокоилась. Благо тётя уже спала, и мне не пришлось ей ничего объяснять и лишний раз расстраивать её. Потому что к утру я уже более менее успокоилась и смогла смотреть на всю эту ситуацию с другой стороны.

Благо впереди были выходные, и я могла спокойно обдумать произошедшее и принять правильное решение.

На двенадцать часов у меня был назначен плановый приём у гинеколога. Убедившись, что со мной и малышом всё в порядке, я зашла в кафе, чтобы перекусить, а затем решила прогуляться в парке, тем более что погода располагала к этому. На улице светило солнце, воздух был чистый и морозный, а под ногами хрустел снег, который за ночь пушистым одеялом укутал город. Казалось, что мы находимся где-то за городом, а не в центре Москвы.

Я не торопливо шла по парку, как вдруг увидела мальчика лет пяти, который стоял у выхода из парка практически у самой проезжей части. Всего несколько шагов и он ступит на оживлённую дорогу. Быстро смотрю по сторонам, но никого из взрослых не вижу. Меня накрывает страх за малыша, и в этот самый момент, мальчик делает шаг в сторону дороги. Я не знаю, откуда во мне взялась скорость и силы, но я со всех ног бросаюсь к нему и хватаю его на руки, не дав сделать роковой шаг.

— Господи, сынок, ты куда убежал?! — слышу я за спиной мужской голос, по-видимому, отца мальчика. — Я чуть с ума не сошёл! Спасибо вам большое! — благодарит он меня.

Ага, с ума он чуть не сошел, а если бы сейчас произошло то самое не поправимое, как бы он себя чувствовал. Мне хочется сейчас накинуться на него и прочитать лекцию этому горе-папаше. Поворачиваюсь в его сторону с мальчиком на руках и замираю, передо мной стоит сам Приозерский.

— Влада? — выдавливает из себя он.

Надо же, имя моё вспомнил. Даже не по фамилии, что это с ним такое? Ничего ему, не говоря, ставлю ребёнка на ножки, а сама приседаю около мальчика.

— Сильно испугался? — спрашиваю я, глядя в детские испуганные глазки малыша, глазки, очень похожие на глаза его отца, только добрые и наивные.

В ответ малыш мне молча кивнул и обнял меня.

— Всё хорошо, — беру его ручки в свои, — всё уже хорошо. Видишь, уже папа пришёл, всё хорошо. — В ответ мальчик мне улыбается и уже не смотрит на меня таким испуганным взглядом.

— Артём, ты почему убежал? — приседает Приозерский рядом с сыном. — Я только отвернулся, чтобы упаковку от печенья выкинуть, а тебя уже нет нигде.

— Там собака была, я испугался и убежал. — Виновато ответил Артёмка.

Ничего не говоря, Приозерский взял сына на руки и обнял.

— Влада, — вновь обращается он ко мне по имени, — ещё раз спасибо тебе. Если бы с ним что-то случилось, я бы не пережил этого. — Впервые вижу его таким потерянным и испуганным. Видно же, что он очень сильно любит своего сына. — Что я могу для тебя сделать?

— Оставить меня в покое! — честно выдаю я, потому что это единственное, что мне от него нужно, чтобы он оставил меня в покое.

И не дожидаясь ответа, ухожу прочь, оставив Приозерского стоять неподвижно позади меня.

* * *

Максим

Я до сих пор не могу прийти в себя после того что случилось. Я только отошёл к мусорке выкинуть коробку от печенья, как Артём куда-то исчез. Я не из пугливых, меня вообще трудно чем-то напугать, но тут меня охватила дикая паника.

В голове тут же пронеслось несколько вариантов событий: украли ради выкупа, Виола вернула и решила так мне отомстить, сам убежал…

Я метался по парку, пытаясь найти сына глазами, спрашивал у прохожих, но они как один отвечали, что никого не видели. И лишь старушка, которая сидела на лавочке и кормила голубей, сказала,