Когда появились отдельные, запирающиеся помещения для книг, книжные шкафы наверняка претерпели естественную эволюцию: с армариев, таких, как на иллюстрации с Ездрой, сняли дверцы, что позволило ставить книжные шкафы ближе друг к другу, и таким образом в комнату вмещалось больше книг. С другой стороны, книги оказались у всех на виду, и их стало легче красть или не возвращать на место (что, конечно, меньший грех, но все же очень нежелательно).

Скорее всего, книги, богато украшенные драгоценными камнями и металлами, хранились в более защищенных армариях и не ставились на одни полки с обычными книгами. Некоторые средневековые тома в тяжелых окладах были так же опасны для прочих книг, как рыцарь в шипованных доспехах для ничем не защищенной пехоты. Об опасности такого соседства предупреждали еще в середине XIX века: «Книги с застежками, заклепками и рельефными переплетами повреждают другие книги, стоящие рядом на полке»[83]. Советовали «книги с резными переплетами или с застежками не ставить на полки, а убирать в лотки, футляры или ящики ради сохранности соседних книг»[84]. Если тома с клепаными или обитыми гвоздями переплетами лежали на столах или индивидуальных кафедрах, они не портили другие книги. Но чем больше становилось книг, чем чаще вставал вопрос о безопасности, тем сильнее возрастала необходимость в новых способах хранения книг.

Нельзя было просто заполнять комнату все новыми и новыми шкафами, как склад — ящиками: высокие шкафы заслоняли бы свет, и, кроме того, среди них могли бы спрятаться злоумышленники, затеявшие как-нибудь испортить книги — например, оторвать от страницы поле, чтобы получился кусок пергамента для записей. Один из способов решить технические задачи (ставить книги так, чтобы не заслонять свет и читателя) был таким: разместить книги не в разделенных на отсеки армариях, а на длинных и широких кафедрах, расположенных в особых помещениях, подобно церковным скамьям. Именно это в итоге и сделали; у кафедр была наклонная поверхность, на которой книги лежали рядом друг с другом. Благодаря удобной высоте и углу наклона читатель, стоящий или сидящий за кафедрой, мог открыть любую книгу прямо на месте и посмотреть то, что ему нужно. А чтобы книги никто не уносил с положенных кафедр, их приковывали цепью. Это ограничение привело к дальнейшим изменениям:

Итак, у обычая приковывать книги долгая история. Среди главных доводов в пользу такой технологии — желание не зависеть от ключей, постоянно требующихся, чтобы отпирать комнаты, лари, армарии. Книги находились в открытом доступе, но их сохранность обеспечивали цепи — они оканчивались кольцами, которые висели на длинном металлическом стержне (так же, как шторка висит на перекладине в душе). Поскольку книги приходилось читать «в пределах досягаемости цепи», их клали рядом на те же столы или кафедры, к которым тянулись цепи. Когда все кафедры стояли в ряд, их можно было выстроить, как скамьи в церкви; часто их снабжали сиденьями для читателей. Другой вариант — сдвоенные кафедры, которые ставились спинка к спинке; между ними ставились сдвоенные или одинарные скамьи. Иногда кафедры были высотой по грудь стоящего человека: в этом случае необходимость в сиденьях отпадала, а в комнате освобождалось место для новых кафедр и новых книг. (В некоторых современных библиотеках, например, в Государственной библиотеке штата Виктория, Мельбурн, Австралия, такие кафедры есть при полках со словарями и справочниками, но цепей уже не нужно: все посетители читального зала проходят через электромагнитные рамки.)

Кафедра в библиотеке Чезены (деталь). Книги прикованы цепями к стержню под кафедрой. Книги, не выставленные на кафедре, можно было хранить на полке под ней

Помимо кольца, прикрепленного к переплетной крышке книги, видно застежку, на которой иногда ставились пометки, позволяющие распознать книгу. Цепи прикреплялись к разным местам переплета

Длина прочной железной цепи, приковывавшей книгу к средневековой кафедре, была как раз такой, чтобы читатель мог открыть книгу и погрузиться в чтение. Когда книгу никто не читал, она лежала на кафедре обложкой вверх, как на выставке. В зависимости от того, располагался ли стержень под кафедрой или над ней, цепь прикреплялась к верху или низу одной из переплетных крышек книги: эти крышки обычно изготовлялись из сравнительно тяжелых деревянных пластин толщиной примерно от шестидесяти до 120 миллиметров — в зависимости от размера и веса тома и прочности древесины. Также цепи крепились к краям переплета возле застежек. Вероятно, сначала стержни делали из дерева, но они быстро изнашивались и легко ломались, что не способствовало сохранности книг. Поэтому деревянные стержни заменили на железные, что было особенно полезно в библиотеках, пользовавшихся популярностью.

По крайней мере один исследователь книжных цепей задался вопросом: «Не будет ли святотатством посягать на эти достопочтенные библиотеки, подступая к ним с методами структурного анализа и исторической науки, рассматривать их как продукт эволюции?»[86] Но с такой точки зрения их рассматривал далеко не каждый. Среди прочих было предложено и такое объяснение их происхождения, скорее поэтическое, чем научное: