— Я не помню никакой неприятности, милорд. Должно быть, вы заблуждаетесь.

Селби, прищурившись, смотрел на нее.

— Я сомневаюсь в этом, моя дорогая. Очень сомневаюсь.

— Извините меня, сэр. — Джорджи отошла от него и через всю комнату направилась, по пути здороваясь с другими гостями, к месту, где стоял Нед. Она скорее почувствовала, а не увидела, как Годфри шагнул к ней, и заставила себя улыбнуться. Без сомнения, если проигнорировать Годфри, он не устроит ей скандал здесь, у всех на глазах.

Но она не была в этом уверена и немного успокоилась, когда добралась до Неда.

— Добрый вечер, леди Джорджиана, — поклонился Нед. — Позвольте предложить вам вина?

Он подозвал лакея.

Джорджиана взяла с подноса бокал и незаметно покосилась в сторону Годфри, который стоял в нескольких футах от нее, пожирая злобным взглядом.

— Не беспокойтесь, — тихо сказал Нед. — Если он устроит скандал, у меня с собой пистолет.

Джорджи изумилась:

— Не может быть!

— Конечно, может, — холодно улыбнулся он. — Я вечный странствующий рыцарь. Всегда готовый вступиться за попавшую в беду принцессу.

Ее глаза на мгновение весело блеснули и снова потемнели. Она начала что-то говорить, но Годфри перебил ее.

— Вы обижаете меня, мадам, не обращая внимания на своего жениха, — сказал он с нескрываемой угрозой. — Ваш долг быть рядом со мной, а не с кем-то еще. — Он повернулся к Неду, его глаза от ненависти сощурились и налились кровью. — А вам тут нечего делать. Уходите, сэр.

Нед заколебался. Но он не хотел осложнять обстановку, и открытая враждебность ничего бы ему не дала. Он ободряюще улыбнулся Джорджиане.

— Позвольте на минуту оставить вас, мадам.

Нед немного отошел от них и, остановившись у камина, встал, опершись рукой о каминную полку и поставив ногу на решетку. Медленно потягивая вино, он открыто наблюдал за Джорджи и Белтоном.

Джорджиана улыбалась, уверенность вернулась к ней. Имея за спиной Неда, она могла справиться с Годфри.

— О чем же вы желаете поговорить со мной, Годфри? — спросила она, поднося к губам бокал.

— Поговорить с вами? — удивился он. — Почему мне надо хотеть о чем-то говорить с вами? Просто не желаю, чтобы вы беседовали с Аллентоном. Я уже говорил вам об этом. И не хочу, чтобы мне не повиновались.

— Вы становитесь утомительным, Годфри, — сказала Джорджи, отворачиваясь от него. Белтон схватил ее за руку, и она, взглянув на него через плечо, остановилась. — Отпустите меня. Не хотите же вы повторения того, что произошло сегодня днем, здесь, перед всеми.

Было рискованно и глупо возражать ему, но она столько месяцев переносила его грубость с улыбкой, покорно потакая ему и подчиняясь, что сейчас Джорджи владело удивительное ощущение свободы, от которого кружилась голова. Сегодня она ничего не боится и готова на все. И знала почему.

Ее не остановило и выражение лица Годфри. Было ясно, что он вне себя, лицо его пылало, глаза угрожающе налились кровью. Вена пульсировала у него на виске, а рука сжимала ее предплечье, уже покрытое синяками, полученными в этот день, так сильно, что слезы были готовы брызнуть из глаз от боли.

— Вы пожалеете об этом, Джорджиана, — пообещал он. — Потом. Я позабочусь об этом. — После чего он отпустил ее руку, почти отбросив от себя, и направился к игрокам в кости.

Холодок пробежал по ее спине. Она шагнула было в сторону Неда, но он, почти неуловимым движением качнув головой, остановил ее. Конечно, чтобы ни придумала Джорджиана, ее поведение ничего не могло изменить. Она отвернулась от Неда и подошла к дивану, на котором сидели и о чем-то болтали две женщины.

— Добрый вечер, миссис Эддингтон, миссис Мэрифилд. — Джорджиана села на стул рядом с диваном. — Надеюсь, вы провели приятный день?

— Да уж, леди Джорджиана, очень приятный, — подтвердила миссис Эддингтон и заговорщически подмигнула миссис Мэрифилд. — Развлечения в доме вполне могут возместить недостаток развлечений на свежем воздухе. — Она подмигнула с вульгарной многозначительностью.

— Ох. Перестаньте, дорогая миссис Эддингтон, — сказала миссис Мэрифилд, прикрываясь веером. — Постыдитесь, мэм. Чувствительность леди Джорджианы слишком деликатна для таких разговоров.

Ее компаньонка только рассмеялась.

— Еще всего лишь несколько месяцев, дорогая моя подруга. Как только она выйдет замуж и разделит ложе с мужем, то присоединится к нашему обществу, попомните мои слова.

— О да. — Миссис Мэрифилд многозначительно кивнула и посмотрела на Годфри Белтона. — Какой мужчина! Вас можно поздравить с такой удачной добычей, моя дорогая Джорджиана. Из него получится прекрасный муж. А тот дом, что он строит для вас… все говорят, это будет самый прекрасный дом во всем графстве.

— Не знаю, мадам, — сказала Джорджиана, скрывая свое отвращение. — Со мной не советовались.

— А чего вы хотели, моя дорогая? — воскликнула миссис Эддингтон. — Разве это женское дело — иметь свое мнение в таких делах. Предоставьте это вашему мужу, дитя. Ему лучше знать.

— Я уверена, — сказала Джорджиана, постукивая сложенным веером по колену. — Годфри должен знать лучше.

Объявили, что обед подан, и гости направились через холл в столовую, где вдоль стен выстроились слуги. Приглашенные к обеду стали за своими стульями перед длинным столом, и из холла послышался рождественский гимн «Слава кабаньей голове». Все глаза обратились к двери. Вошел повар с большим золотым подносом в руках, на котором поблескивала голова кабана, обложенная листьями лавра и розмарина, с вложенным в рот яблоком. За ним шествовали слуги с блюдами, украшенными гирляндами остролиста и можжевельника. Они пели традиционные древние песенки.

Гости присоединились к финальному припеву, как раз когда великолепное блюдо поставили на стол среди ярко горевших свечей и лорд Селби взял особые нож и вилку для нарезки мяса. Он оглядел стол и улыбнулся.

— Джорджиана, вы награждаетесь яблоком, — объявил он в сопровождении весьма негромких аплодисментов. — Оно удовлетворит ваш несколько скромный аппетит. — Селби достал вилкой яблоко изо рта головы и положил на подставленную поваром тарелку.

Тарелку поставили перед Джорджианой, которая слабо улыбнулась шутке. Гости расселись по местам. Кабанья голова и молочный поросенок были разрезаны и распределены. В комнате было жарко, и сильный густой запах мяса, не рассеиваясь, стоял в ней. Горело столько свечей, что их свет ослеплял. Джорджиана взглянула на сидевшего напротив нее Неда и не увидела никаких признаков, что происходящее доставляет ему хотя бы небольшое удовольствие. Он словно почувствовал ее взгляд и чуть заметно прикрыл один глаз. Джорджи мгновенно почувствовала себя сильнее.

Нед, насколько это было возможно, держался в стороне весь этот бесконечный вечер. После обеда Князь беспорядка объявил игру в жмурки. Обычно в этой игре кому-то завязывали глаза. Когда водящему удавалось поймать другого игрока, он хлопал его по плечу, и теперь тому завязывали глаза; так игра и продолжалась. А в этой игре удар по плечу заменялся поцелуем. И игра быстро превратилась во всеобщий пьяный разгул, мебель бросали на пол, бокалы разбивали, поцелуи заменялись похотливыми объятиями.