последних от позора. <…> Но другие думают, что царь насмехается над папою и его кардиналами, тем более что он, как рассказывают, не щадит и своего духовенства, приказывая ежегодно перед постом исполнять одну смешную церемонию: в прежние времена в Москве всякий год в Вербное воскресенье бывала особенная процессия, в которой патриарх ехал верхом, а царь вел лошадь его за поводья через весь город. Вместо всего этого бывает теперь совершенно другая церемония: в тот же день князь-папа с своими кардиналами ездит по всему городу и делает визиты верхом на волах или ослах, или в санях, в которые запрягают свиней, медведей или козлов. Я думаю скорее, что Его Величество имел в виду первую причину. Конечно, он может иметь тут еще и другую, скрытую цель, потому что как государь мудрый всячески заботится о благе своего народа и всеми мерами старается искоренять в нем старые грубые предрассудки».

Берхгольц описывает как маски во главе с Бахусом, с царем и царицей отправились пировать в специально построенную для этого залу, как потом молодоженов увели в брачный покой: «Брачная комната находилась в упомянутой широкой и большой деревянной пирамиде, стоящей перед домом Сената. Внутри ее нарочно осветили свечами, а ложе молодых обложили хмелем и обставили кругом бочками, наполненными вином, пивом и водкой. В постели новобрачные, в присутствии царя, должны были еще раз пить водку из сосудов, имевших форму partium genitalium[11] (для мужа — женского, для жены — мужского), притом довольно больших. Затем их оставили одних; но в пирамиде были дыры, в которые можно было видеть, что делали молодые в своем опьянении». Не забывает упомянуть, что «вечером все дома в городе были иллюминованы, и царь приказал, чтоб это продолжалось во все время маскарада».

Рассказывает и о том, как на следующий день перевозили новобрачных обратно через Неву, в дом Бутурлина на чудо-плоте: «Машина, на которой переехали через реку князь-папа и кардиналы, была особенного, странного изобретения. Сделан был плот из пустых, но хорошо закупоренных бочек, связанных по две вместе. Все они, в известном расстоянии одни от других, составляли шесть пар. Сверху на каждой паре больших бочек были прикреплены посредине еще бочки поменьше или ушаты, на которых сидели верхом кардиналы, крепко привязанные, чтоб не могли упасть в воду. В этом виде они плыли один за другим, как гуси. Перед ними ехал большой пивной котел с широким дощатым бортом снаружи, поставленный также на пустые бочки, чтоб лучше держался на воде, и привязанный канатами и веревками к задним бочкам, на которых сидели кардиналы. В этом-то котле, наполненном крепким пивом, плавал князь-папа в большой деревянной чаше, как в лодке, так что видна была почти одна только его голова. И он, и кардиналы дрожали от страха, хотя совершенно напрасно, потому что приняты были все меры для их безопасности. Впереди всей машины красовалось большое вырезанное из дерева морское чудовище, и на нем сидел верхом являвшийся на маскараде Нептун с своим трезубцем, которым он повертывал иногда князя-папу в его котле. Сзади на борту котла, на особой бочке, сидел Бахус и беспрестанно черпал пиво, в котором плавал папа, немало сердившийся на обоих своих соседей. Все эти бочки, большие и малые, влеклись несколькими лодками, причем кардиналы производили страшный шум коровьими рогами, в которые должны были постоянно трубить. Когда князь-папа хотел выйти из своего котла на берег, несколько человек, нарочно подосланных царем, как бы желая помочь ему, окунули его совсем с чашею в пиво, за что он страшно рассердился и немилосердно бранил царя, которому не оставлял ни на грош совести, очень хорошо поняв, что был выкупан в пиве по его приказанию. После того все маски отправились в Почтовый дом, где пили и пировали до позднего вечера».

Это подробнейшее описание продиктовано желанием запечатлеть зрелище, которое никогда не повторится. Интересно, что оно не вызывает у скромного лютеранина никакого протеста. Возможно, ему по душе глумление над римским Папой. А может он чувствует потребность окунуться в карнавальный разгул, чтобы хотя бы ненадолго отстраниться от совсем не веселой и не карнавальной придворной жизни. Видимо, чтобы вершить в обычное рабочее время жестокие, но нужные, невиданные еще в России, дела, людям нужно было карнавальное забвение, в котором вывернутый наизнанку мир представлялся смешным, а не страшным.

Умер П.И. Бутурлин 22 августа (2 сентября) 1723 г. и похоронен 28 августа на кладбище при церкви Св. Сампсония Странноприимца.

Анастасия Петровна Голицына. Входили в «Собор» и женщины. Об одной из них — Анне Еремеевне Пашковой, тетке денщика Петра и супруге двух «князь-пап» упоминает Берхгольц. Другой была «князь-игуменья» Дарья Гавриловна Ржевская, жена стольника Ивана Ивановича Ржевского.

А.П. Голицына

После нее «князь-игуменьей» стала Анастасия Голицына, которая по рождению принадлежала к семье князей Прозоровских, ее отец в завещании царя Алексея Михайловича был определен в воспитатели «старшего царя» — малолетнего царя Ивана. По материнской линии Анастасия Петровна — внучка известного окольничего Федора Ртищева, любимца царя Алексея Михайловича. В противостоянии с царевной Софьей ее отец поддержал Петра и тем обеспечил дочери приязнь и покровительство молодого царя. В письмах к Петру она называла его «батюшкой», а он ее — «дочерью» (обычные обращения к царю бояр и дворян ближнего круга), но иногда и «дочкой-бочкой» (возможно, намекая на ее любовь к хмельным напиткам). 12 апреля 1684 г. Настасья стала супругой князя Ивана Алексеевича Голицына.

На свадьбе Петра I и Екатерины, состоявшейся в 1712 г., княгиня Голицына удостоена чести сидеть за столом невесты. В 1717 г. получила титул «князь-игуменьи». Веселая, болтливая «дочка-бочка» прекрасно вписалась во «Всешутейший собор». Но скоро счастье ей изменило, всего через год Настасья оказалась под следствием по делу царевича Алексея, приговорена к битью батогами, но в 1722 г. ее вернули ко Двору. В 1724 г. во время коронации Екатерины назначена статс-дамой. В 1725 г. породнилась с императорской семьей, женив своего старшего сына Федора на кузине Петра — Марии Львовне Нарышкиной. После смерти Екатерины покинула Двор, жила в Москве, скончалась 10 марта 1729 г. и похоронена в московском Богоявленском монастыре. Судьба Настасьи прекрасно показывает, несколько переменчивое счастье людей, входивших в ближний круг Петра.

Федор Юрьевич Ромодановский, еще один «князь-папа» — «князь-кесарь», чье имя, в обычные дни внушало страх. Не даром Петр, уехав в Европу с Великим посольством, послал из Курляндии своему «князь-кесарю» в подарок… машину для отрубания