— Да кого я могла продать? Что я такое знаю? Данил взял ееза отвороты тонкой блузочки, медленно притянул к себе и приказал, почти шепчана ухо:

— Колись, колись, Верочка, пока я с тобой по-другому неначал… А ведь могу.

Она так и не заплакала — крепкая девочка — и, не сводя снего малость поглупевших глаз (быть может, ей казалось, что так она чуточкуДанила разжалобит), начала колоться.

Порой у него прямо-таки скулы сводило от банальнейшейубогости капкана, в который ее поймали. Ведь в свое время подробнейшим образоминструктировали дуреху, как себя следует вести в иных ситуациях, настрогопредупреждали, что есть люди, которым следует немедленно сообщить, в случае…Впрочем, точно так же бывало с сотнями других, если не с тысячами…

Еще до того, как очаровательная Верочка узнала о неверностимужа, она маялась скукой — Климов пахал чуть ли не сутками… Тут и объявился,как чертик из коробочки, представительный старший лейтенант из здешнегогенштаба, ковбой на белоснежной «девятке». Поскольку Верочке и раньшедоводилось, будучи в замужнем состоянии, позволять порой иным дублерам заменятьмужа, события покатились по наезженной колее: цветы, рестораны, выезды наприроду, е цетера, е цетера. Вот только дублер оказался не вполне обычным. Водин Далеко не прекрасный день к Верочке нахально заявился домой некийотвратительный субъект (Данил подозревал, что этой характеристики он удостоилсяотнюдь не за внешность, а за то, что наговорил), небрежным жестом карточногошулера Предъявил пачку великолепных, четких фотографий, весьма подробноиллюстрировавших иные эпизоды общения Верочки с лощеным генштабистом, послечего, конечно же, сообщил, что негативы находятся у его друзей. А те, ребятабез предрассудков, в случае чего не только щедро одарят фотографиями господинаКлимова, но и опубликуют самые выразительные в эротической прессе сопредельныхстран…

Одним словом, жутчайшая банальщина. Ни капли творческоговдохновения. Что отнюдь не говорит еще о неэффективности метода, наоборот…

Но дальше начинались нестандартные повороты сюжета.

В том, что генштабиста аккурат в те самые дни услалоначальство в длительную командировку (о чем он сообщил Верочке по телефону),опять-таки не было ничего удивительного — подставу на всякий случай отвели отобъекта разработки, то ли совсем, то ли на время. Однако последующее…

Верочка клялась и божилась, что обладатель эротическихфотографий, сиречь шантажист, не потребовал никаких конкретных услуг. Никаких.Туманно отрекомендовался представителем некой государственной конторы, которой,как легко догадаться, по долгу службы весьма интересно знать, как живут и чемдышат заезжие коммерсанты. Заявил, что они вовсе не намерены втягивать неосторожнуюдаму в какие-то грязные дела, — просто-напросто, может статься, однаждыпотребуют поделиться не самой важной информацией о «Клейноде». А может, наВерочкино везение, и не потребуют — как дело повернется. Верочкины заверения втом, что никакой информацией она не обладает, он вежливо отмел, заявив (ивполне резонно, на взгляд Данила), что ему виднее, какая информация важна, акакая — не особенно. С тем и расстались. Прошло две недели, а слово свое гостьпока что держал — никто к Верочке не являлся, правда, и «генштабист» пропал,будто и не было…

Данил заставил ее повторить горькое повествование несколькораз, умышленно нарушая хронологическую последовательность событий, задавалковарные вопросы, подлавливал, как мог и умел, но, пустивши в ход все свое мастерство,в конце концов начал верить, что все происходило именно так.

Верить следовало еще и оттого, что Верочка Климова и в самомделе не располагала ничем, что напоминало бы отдаленное подобие информации. Незнала ни о «Клейноде», ни об «Интеркрайте» ничегошеньки, а то, что она знала,знал и весь окружающий мир. Объяснение подворачивалось одно-единственное,насквозь знакомое: вербовка на будущее. В качестве даже скорее не информатора,а исполнителя какой-то акции, быть может, разовой, — пронести в офис «безобидныйпредмет», с равным успехом способный оказаться и микрофоном, и килограммомопия, и бомбою. Или что-то вроде. Такое частенько случается…

Как Данил ни ломал голову, не мог отыскать ни единогоследочка.

«Генштабист», конечно же, не показывал Верочке своихдокументов, адреса не оставил, домой к себе не приглашал, ссылаясь — ну,разумеется! — на сложности с супругой, с каковой вот-вот должен развестись попричине ее жизненной черствости и общей стервозности. Постельное общениепроисходило то на «квартире благородного Друга», то в загородном пансионате, тоу Верочки Дома. Можно было, конечно, сориентировать Лемке по номеру машины, ноДанил подозревал, что этот след приведет в тупик, — так оно обычно и бывает…

Либо фальшак, либо тачка втемную позаимствована у абсолютнонепричастного человека. И сам ничего не узнаешь, отрабатывая такой, спозволения сказать, «след», и засветишься…

— Ну честное слово, все так и было! — с надрывом протянулаВерочка, постукивая себя в грудь сжатыми кулачками. — Ничего он от меня нетребовал, ничего!

— Ладно, верю, — досадливо отмахнулся Данил. — И где же тебяс ним щелкнули?

Она решила, что самым лучшим будет потупиться:

— В том-то и оно, что у нас дома. На каждой второйфотографии интерьеры узнаются…

— Могу себе представить, — проворчал Данил. — Он в тот развпервые был у тебя дома?

— Да нет, раз в третий. Один раз просто… заезжали на паручасиков, а второй… Во второй чуть ли не двое суток он у меня жил, Климов какраз летал в Шантарск на совещание…

— Ну, вот оно, — сказал Данил. — И спала, поди, крепенько,надо полагать? У него было время сделать слепки со всех ключей, а потом онипреспокойно установили аппаратуру и преспокойно ее сняли в ваше отсутствие…

Наверняка так и было: Климов не держал дома ничего,связанного с его профессией, а потому в его квартире не устанавливали приборов,отметивших бы проникновение чужого, датчик, выявлявший микрофоны, у него имелсяпри себе, этого было достаточно… Стоп, а где этот детектор? Среди вещей,возвращенных Олесей, его не было.

И вообще, есть тут одна странность. Опять-такипрофессиональная. Гораздо проще и безопаснее отщелкать «натюрель» нанейтральной территории, в том же предварительно подготовленном номерепансионата или «квартире друга».

Это азбука секретной службы. Интерьеры в данном случаеникакой роли не играют. Зачем же они полезли в квартиру? Была для них в этомкакая-то иная выгода? Скажем, доступ в квартиру? Но зачем?

— Все так и было… — снова завела Вера.

— Я сказал, верю! — цыкнул Данил.

— Вы только поймите! Вас бы на мое место…

— Невозможно с точки зрения физиологии, — отмахнулся он. —Помолчи минутку, ладно? Верю я тебе, верю…

Во рту пересохло от бесчисленных сигарет, выкуренных им затри часа работы. Достав из холодильника первую попавшуюся баночку, Данил рванулкольцо и жадно присосался к овальному отверстию.