– Ошибаешься, ему нравится меня изводить.

– Вы уверены, что именно Босс вас изводит, а не наоборот?

– Абсолютно. Он издевается надо мной. Ты же в курсе, что он вчера инсценировал свою смерть?

– Да, мы к этому готовились два дня.

– Что? Как два дня? – шокировано выпаливаю.

– Мэм, Босс всегда знает, о чём вы думаете. Ему не нужно спрашивать об этом у нас. Поэтому будьте осторожны в своих мыслях. Он может воплотить каждую, и она вряд ли будет именно такой, какой вы себе её представляли. – Симон выходит на этаже парковки, а я безумно удивлена. Вот же козёл! Он постоянно на несколько шагов впереди меня и поэтому ожидает, что я нарушу все его приказы. Посмотрим.

И ещё я зла на себя за то, что приревновала Лазарро к призраку, потом показала характер и выдала себя этим. Уверена, ему не стоит труда угадать всё, о чём я думаю, если он точно и чётко рассказал о том, сколько раз я представила утром секс с ним. Меня даже пугает такая осведомлённость о моих мыслях. Как ему удалось забраться в мою голову? Даже наедине с собой теперь побыть нельзя. Наглый псих.

Меня привозят в один из бутиков, где за мной постоянно следует охрана. Симон одним взглядом предупреждает меня не отходить от него.

– Я хотела спросить, – приглушаю голос, сидя в кресле, пока мне подбирают наряды.

– Да, мэм? – Симон опускает взгляд, стоя рядом со мной.

– Та пожилая женщина…

– Вам нужно забыть о милосердии, мэм. Вы увидели, что теперь будут манипулировать именно им. Ребёнок, младенец, беременная женщина…

– Я поняла. Не об этом спросить хотела, – цокая, закатываю глаза.

– Хорошо, если вы, действительно, это поняли, а не просто отмахиваетесь от моих слов. В этом мире нет жалости.

– Поняла. Всё. Хватит. Лекций Лазарро по горло хватает. Вернёмся к моему вопросу. Как вам удалось скрыть, что это было убийство? Я слышала о том, что мы якобы снимали фильм, но ведь был труп? – уже шепчу.

Симон коротко улыбается, а затем его губы превращаются в привычную тонкую линию.

– У нас много схем для отвлечения прохожих при таких ситуациях. Они годами разрабатывались Боссом и работают идеально. Не думайте об этом, никаких проблем убийство не принесло.

– Ты не расскажешь мне об этом, да?

– Нет, мэм, это тайны семьи, а вы не входите в неё по собственной воле.

Раздражённо передёргиваю плечами.

– И ты туда же, Симон. Я поступила правильно, – бурчу.

– Не для себя, мэм. Для Босса, да. Он не приемлет такого. Он передаст всё Итану и его детям.

– У Итана есть дети? – удивляюсь я.

– Нет, но когда-нибудь будут… предполагаю. Босс не собирается их заводить, как и жениться. Тем более объявлять вас своей любовницей. Это практически жена. Это предупреждение, мэм. Я бы не хотел, чтобы вы сами себе разбили сердце. Осколки внутри и снаружи причиняют разную степень боли. Берегите себя от неё, ведь лекарства от любви ещё не придумали.

– Что ты… я нет… закрыли тему. – Хмурясь, откидываюсь в кресле. Хватит уже постоянно говорить мне, что у нас с Лазарро нет будущего. Я это знаю и понимаю, но вот… чертовски паршиво надеяться. Надо просто обрубить эти чувства, а как? Лекарства нет. Так, может быть, этот огонь перегорит? И я не люблю Лазарро. Любовь другая, я видела её между своими родителями. Она лечит, а не калечит. Так что между нами химия. Это то, чем называют обычную похоть, вуалируя её приличным словом.

Выбрав платье к банкету, под надзором охраны и Симона возвращаюсь обратно. Я так думаю, но машина, плутая по улицам, везёт меня явно не домой.

– Что происходит? – напряжённо спрашиваю Симона.

– Приказ Босса показать вам окрестности. Примерно ещё пару часов, – отвечает он.

– Это снова какая-то фраза из вашего мира? Вроде окраски стен? – интересуюсь я.

– Вроде того, мэм. Это значит, что я не должен пускать вас туда, где находится Босс до тех пор, пока он не разрешит.

– Потрясающе, – качаю головой, а потом меня пронзает ужасающая мысль.

– Он же никого там не убивает? – испуганно шепчу.

– Нет, мэм.

– Чёрт, он притащил туда шлюху, с которой будет на банкете, да? – рычу я.

Симон прыскает от смеха. И это впервые, когда он так широко улыбается.

– Со шлюхами у него разговор короткий, мэм. Ваша территория не загажена.

– Я совсем не это имела в виду. Просто это выглядит совсем некрасиво с его стороны, – сразу же обороняюсь.

– Некрасиво, мэм? Я бы сказал, это охренеть, как грязно.

Кривлюсь от слов Симона.

– Когда ты молчал, нравился мне больше.

– Вы мне тоже, мэм.

– На этом и закончим.

– Я буду только рад.

– Ты специально отвечаешь мне, чтобы последним закончить диалог? Я могу препираться вечно, Лазарро научил меня плохому, – шиплю.

– Вы пока не видели плохого, мэм, но кто знает, что вас ждёт впереди.

– Симон, всё!

– Как только вы прекратите говорить, – кивает он.

– Как только ты замолчишь, я прекращу с тобой говорить.

Он сжимает губы, а на моих расползается победная улыбка.

– Видите, я отвлёк вас от криминальных мыслей и планов.

– Симон! – кричу, а потом смеюсь.

– Не думала, что ты такой… нормальный. Ты мне казался козлом. Причём злым козлом.

– Я ещё хуже, мэм. Надо налаживать контакт, как сказал Босс.

– То есть это он приказал тебе со мной говорить?

– Нет, он разрешил мне с вами говорить, мэм.

– Он запрещал тебе?

– Как и каждому из нас. Только в крайних случаях, когда дело касается жизни и смерти.

– Он больной, – киваю на своих словах.

– Он Босс. Никто в здравом уме не сможет им быть.

– Ими рождаются или становятся? – интересуюсь я.

– Становятся, мэм. Мы все рождаемся ангелами, но потом ад выбирает своих жертв.

– Ты считаешь, что мафия – это ад?

– Нет, я говорю про мир. Мафия – это одно из чистилищ, где проверяют, достоин ли человек жить дальше, или его лучше утилизировать, чтобы он не забрал тех, у кого ещё есть шанс выбраться из дерьма.

– То есть из мафии можно уйти? Жить нормальной жизнью? Работать в супермаркете или же где-то ещё? – удивляюсь я.

– Нет, мэм, – усмехается Симон. – Я говорю про смерть. Для нас она рай.

– Не понимаю. Ты же только что сказал, что вы утилизируете людей, значит, этим самым даруете им рай?