— Знаю, что она с Украины. Пожалуй всё.

— Плохо, что мало ты о ней знаешь.

— Почему это?

— А потому что она на тебя работает.

— Ну и что?

— А то, что надо знать людей, которые работают на тебя, если ты не хочешь оказаться организатором банды.

— Что вы мне шьёте?

— Вспоминай, быстро!

— Что вспоминать?

— Абсолютно всё, что знал, видел, слышал, о чём догадывался! Чем больше ты вспомнишь, тем больше у тебя шансов выйти из отделения без наручников.

— Вы не хотите ведь, чтоб я врал?

— Почему? Мне по барабану. Не я за это буду сидеть, а ты.

— Да за что, за это?

— Да в лучшем случае — за пособничество.

— А что она натворила?

— Ещё один дурацкий вопрос — и я тебя вот по этой стене размажу.

Боря внимательно поглядел на Мельникова, на стену, и, чуть не плача, проныл:

— Не могу я ничего вспомнить! Ну не могу!

— А где её паспорт? Не у тебя, случайно?

— Нет!

— Где она живёт? — вторично вступил в разговор Агеев. Я никогда не поверю, что

вы этого не знаете.

— Слушайте, у меня — сорок восемь девок! На хрен мне знать, где они живут? Они что, материально ответственные? Приехали — ждут клиентов. Клиенты их забирают, дают мне деньги. Хотите, дам телефон?

Агеев вздохнул.

— Да, очень хотим. Давайте.

— Боря достал электронную записную книжку, и, понажимав кнопки, назвал семь цифр.

— Ярославка — по первым трём определил Мельников, записав.

— Да, точно! Она там с подругой снимает комнату! — вспомнил Боря.

— Что за подруга?

— Кристина её зовут. Тоже дылда, тоже блондинка. Из Владимира, кажется. Я вчера отдал её постоянному клиенту. Он обещал утром домой её привезти. А Ольгу я выставил помаячить — у неё месячные заканчивались. В три её уже не было. Я понятия не имею, куда она подевалась.

— Она после этого не давала о себе знать?

— Нет.

— На случай, если объявится, — протянул Агеев Боре свою визитную карточку. Если она позвонит, попытайтесь назначить встречу.

— Если придёт — задержите её под любым предлогом и любым способом. И, естественно — звонок мне.

— Обязательно. Непременно, — бормотал Боря, разглядывая визитку.

— И упаси вас Бог дать ей понять, что…

— Что её работа на израильскую разведку прекращена, — провозгласил Мельников, соскочив со стола. — Если она вдруг догадается, что ты в теме, получишь пулю в лобешник. Теперь ты понял, почему надо интересоваться людьми, которые работают на тебя? К примеру, Раскатов работает на страну, а страна о нём знает мало. Результат — ты. И прочие мерзости. Он забыл о том, что звёздочки на его погонах — это не более чем показатель уровня ответственности, и думает, что его зарплата — это лишь компенсация за протёртые здесь штаны!

— Ишь ты, блеснул прохоровской фразой, — проскрежетал Раскатов, выплескивая остатки водки в стакан. Про себя рассказал бы сволочь!

— Про меня расскажут историки, — сказал Мельников, взяв ещё один пирожок, и вышел из кабинета. Агеев уже спускался по лестнице.

В «Вольво» Мельников позвонил секретарше Прохорова и после похабного разговора продиктовал ей номер, взятый у Бори. Ждать пришлось столько времени, сколько требуется опытной секретарше для того, чтоб нажать два десятка клавиш.

— Федоскинская, дом 9, квартира 73, — повторил её ответ Мельников и рассыпался в благодарностях. Из мобильника доносился смех.

Агеев гнал машину стремительно. Он хотел убедиться в том, что серебристая «Хонда Легенд» с тонированными стеклами, близко следовавшая за «Вольво» — хвост. Движение было не слишком плотным. Перед светофором на Сухаревской Агеев включил проблесковый маячок и двинул на красный свет, едва не создав аварию. «Хонда» не отстала ни на микрон. Ею управлял профессионал высокого класса. Мельников улыбался, перебирая в памяти разговор с секретаршей.

Решая, до каких синяков измордовать Ольгу, если она объявится, Боря завёл свой «Фольксваген Гольф» и выехал на Садовое. Он не обратил внимание на зелёный «Ленд Ровер», двинувшийся за ним. Солнце иногда проглядывало сквозь тучи. Дождь моросил с перерывами. В крайнем правом ряду было тесновато, однако, Боря не перестраивался с него. Он хотел курить, как никогда в жизни, а сигареты у него кончились. Увидав ларёк, он въехал на тротуар, заглушил мотор, выпрыгнул и полез в карман за деньгами.

«Ленд Ровер» встал за его машиной. Из него вышел сидевший рядом с водителем невысокий и не особенно атлетичный молодой человек, по виду — хипарь. Приблизившись к Боре, который ругался на продавца по поводу цен, он резким движением заломил ему руку за спину. Боря, вскрикнув, согнулся. Он не успел даже попытаться что-то понять до того, как был с чудовищной силой брошен в Ленд Ровер, за рулём коего восседал громила в кожаной куртке. Усевшись рядом с Борисом, хипарь захлопнул за собой дверь и тихо спросил:

— Ты зачем приезжал к ментам?

— Да кто вы такие? Что вам от меня надо?

Ответом был удар в печень. Борю перекосило. Он пропищал:

— Раскатов меня позвал! У него был опер с Петровки и ФСБшник! Они интересовались одной девчонкой, которая работает у меня…

— И что это за девчонка? — спросил водитель, вклинивая «Ленд Ровер» в поток машин.

— Обычная, с Украины! Ольга её зовут. Я мало про неё знаю.

— А для чего она им?

— Не знаю, не доложились! Я им её телефон оставил, домашний. Она с подругой снимает комнату.

— Продиктуй этот телефон.

У Бори была хорошая память. Ему не пришлось опять доставать записную книжку. Затормозив перед светофором, громила вынул из-под солнцезащитного козырька блокнот с авторучкой и записал. А когда «Ленд Ровер» вновь набрал скорость, хипарь, бросив взгляд в окно, около которого сидел Боря, крикнул:

— Ого!

Боря повернул голову. В тот же миг вокруг его шеи обвился шнур. Петля затянулась плавно. Боря отчаянно дёргался и хрипел. Его маленькие глазки стали большими. По подбородку струилась розовая слюна. Через полминуты он был готов.

Широкие тротуары Проспекта Мира блестели лужами, жадно впитывающими лучи, замутнённого гарью солнца. Прохожие радовались ему — какое-никакое, а солнышко после стольких дней непогоды! Водители по вине гаишников, создавших пробку, ручными переключениями светофоров, смотрели на пешеходов с завистью. Агеев надел тёмные очки. Сирена и маячок позволяли ему двигаться чуть быстрее, чем двигались остальные. Лишь серебристая «Хонда Легенд» с тонированными стёклами шла за ним, как привязанная.