Угощение оказалось не слишком разнообразным, зато очень обильным. От выпитого чая и съеденного варенья девочку пробивал пот не меньше, чем больного. Но отказаться было очень сложно. Во-первых, хозяйка действительно умела угощать, а во-вторых, все оказалось очень вкусным.

За столом Алина с Пашкой все больше молчали. Говорила в основном его мама. Она то и дело начинала расхваливать сына, отчего тот очень смущался. Конечно, время от времени она о чем-то расспрашивала девочку, но не слишком настырно. К Алининому удовлетворению, Пашина мама не стала охать при упоминании о доме на краю деревни и ни разу не заикнулась про ведьму и связанные с ней легенды.

Чаепитие прошло бы замечательно, если бы не самочувствие Пашки, похоже, ему действительно было нехорошо, а малиновое варенье отнюдь не оказывало чудодейственного эффекта. Разумеется, периодически болеют все, особенно весной, когда погода неустойчива, но его состояние почему-то вызывало у Алины не просто сочувствие, а настоящую тревогу. Возможно, ей передалось беспокойство Пашиной мамы, нет-нет да и проглядывавшее за гостеприимной болтовней.

Чтобы развлечь гостью, женщина достала старый альбом с фотографиями. Их было совсем немного, и все сплошь парадные. Люди на них выглядели неестественно напряженными и торжественными. Очевидно, фотографии делались не в домашних условиях, а во время визитов в город, у профессиональных фотографов. Один из самых старых кадров показался Алине знакомым. На нем был запечатлен молодой парень.

– Это Пашин прадедушка, – пояснила женщина, заметив ее взгляд. – Правда, на Пашу похож?

– Да, есть немного, – подтвердила Алина.

– Это ведь тот, который рано умер? – неожиданно спросил мальчик, до этого момента не проявлявший интереса к рассматриванию альбома.

– Да, – неохотно ответила его мать.

– Я забыл, что с ним случилось-то? – Пашка не желал так быстро уходить от мрачной темы.

– Захворал ни с того ни с сего и помер, – вздохнула женщина. – Мне-то откуда знать, меня тогда и на свете не было. – Она помолчала и вдруг добавила: – Мне бабка рассказывала, что вскоре после свадьбы и помер. Она говорила, что от дурного глаза, только чепуха все это!

– От дурного глаза? – заинтересовалась Алина.

– Ну да, – подтвердила Пашина мама. – Он вроде сперва на Акулине жениться хотел. Ну, на той, в чьем доме вы сейчас поселились. А потом передумал. А она вроде как его прокляла…

– Вот где я его видела! – воскликнула Алина.

– Где? – в один голос спросили Пашка с матерью.

– На одном из вышитых портретов! – ответила девочка.

– И точно! – мальчик хлопнул себя по лбу. – То-то он мне знакомым показался…

– Значит, не забыла она его… Любила, раз портрет вышила… – вздохнула женщина и о чем-то задумалась.

Несмотря на болезнь, Пашка вызвался проводить гостью. Мама не возражала, посчитав, что небольшая прогулка может оказаться даже полезной, однако настояла на такой теплой одежде, что мальчик стал выглядеть почти вдвое толще. Алина с трудом удержалась от вертевшейся на языке колкости по этому поводу.

– И давно ты болеешь? – спросила она, едва они вышли со двора.

– Недавно прихватило, – Пашка говорил медленно, иногда делая между словами существенную паузу, чтобы избежать приступов неприятного и мучительного кашля. – Ни с того ни с сего. – Алине стало еще тревожнее, когда он произнес ту же фразу, которую только что употребили, говоря о его покойном предке.

– А ты чем-нибудь, кроме малины, лечишься?

– Пока нет. Если не поможет, то на той неделе придется к врачу ехать.

Только тут Алина сообразила, что поликлиники в этом селе нет, а до районного центра путь неблизкий. На дом же здесь если и вызывали, то исключительно «Скорую помощь», и, конечно, в самых экстренных случаях.

– Лучше сходи к нему, – серьезно сказала девочка. – А то так и до воспаления легких недалеко. Если что, я папу попрошу, он тебя на машине довезет.

– Ничего, справлюсь, я здоровый! – воскликнул Пашка, которому очень не хотелось к врачу, и тут же, будто противореча самому себе, раскашлялся самым мучительным образом.

– Ты бы поменьше говорил. Особенно на улице. – Алина, неожиданно для себя стала выступать в роли заботливой старшей сестры или советчицы.

– Ничего, пройдет! – бодрился мальчик, делая героические усилия, чтобы не закашляться вновь. – Сама не простудись!

– Ведьмам, наверное, простуда не страшна!

– Каким еще ведьмам? – Пашка резко остановился, словно наткнувшись на какую-то невидимую преграду.

– Таким, как я, – ответила Алина. – Меня так сегодня одна бабка назвала.

– Ну дела… – озадаченно протянул мальчик. – Это какая же?

Алина вкратце пересказала утренний разговор и описала свою собеседницу. Пашка только удивленно качал головой.

– Ну ладно Егоровна чудная была, – проговорил он после небольшой паузы. – Но Дарья Игнатьевна вроде нормальная тетка. Вот разве что малость на религии сдвинута.

– Хорошо, если малость! – усмехнулась Алина. – И чего они вдруг на мой крестик взъелись?

– Дай-ка я его получше рассмотрю! – попросил Пашка.

В этой просьбе не было ничего особенного, но девочка медлила и снимала ключ-крестик как-то нехотя, словно раскрывала что-то, не предназначенное для постороннего глаза. Она и представить себе не могла, что до такой степени успела привыкнуть к полезному украшению, можно сказать – сродниться с ним. Не спешила она и передавать его Пашке, а когда все-таки через силу разжала кулак, ощутила жуткое волнение, почти панику. Это продолжалось до тех пор, пока крестик находился в руке у мальчика. Впрочем, длилась такая ситуация всего несколько секунд. Не выдержав, Алина резко выхватила свой талисман с его ладони и повесила на шею. Только после этого она наконец успокоилась. Ей было неловко за свое странное поведение, особенно под удивленным Пашкиным взглядом, но при этом ее не покидало странное ощущение, что она все сделала правильно, избежав неведомой, но серьезной опасности.

– А он тяжелый! – озадаченно проговорил мальчик. – И как ты такой на шее носишь!

– Да? А мне так не кажется! – в свою очередь удивилась Алина. Она подумала, что такое восприятие может быть вызвано Пашкиной болезнью, которая представлялась ей все более серьезной.

– Вы, девчонки, вообще всякую тяжесть любите таскать!

– Это какую же?

– Серьги всякие, цепочки, колечки…

– Красота требует жертв! – притворно вздохнула Алина.

– Зачем? – искренне удивился Пашка. – Ты же и так красивая!

От такого признания Алина даже смутилась и покраснела. Однако она поняла, что это не был обычный комплимент, а Пашка просто высказал то, что думал, без всякой задней мысли. А от этого его слова казались еще более приятными.