нормально, — хрипло произнес Пашка, тяжело со свистом дыша.

— Что?! Нормально? — заорала на Пашку Таня: — Ты сдохнуть захотел? Тебе вообще сейчас надо лежать и кашку жидкую кушать.

— Я буду. Лежать и кушать. Только отжиматься закончу, — сказал Пашка и вновь развернулся и принял упор лёжа.

… Тридцать четыре…

— Отставить! — раздалась команда полковника. Пашка с огромным облегчением в душе и теле поднялся, внешне демонстрируя огорчение от того что ему не дали спокойно поотжиматься.

— Идиоты! — громко сказала Таня и ушла.

Батя с красным то ли от гнева, то ли от стыда лицом стоял и смотрел на Пашку. Скосил глаза на уходившую Таню. Выдохнул. Дернул щекой. Самойлов подошел к нему, успокаивающе положил руку на плечо. — Чтоб их всех…, - пробормотал Батя и успокоился.

— Ладно, раз у тебя все хорошо со здоровьем, пошли, отойдем, поболтаем, — сказал он Пашке.

Они вместе с генералом Самойловым отошли в сторону и присели на лавочку.

— Понял за что? — спросил Батя.

— Так точно, — хмуро ответил Пашка.

— Еще будешь?

— Буду.

— Ну и дурак.

— А за что ты его, Сережа? — поинтересовался Самойлов.

— За то что сам впереди всей роты на разведку рванул, за то что сам огонь на себя вызвал. Пашка, у тебя есть подчиненные. Они должны в пекло лезть.

— Знаю.

— И лезешь.

— Лезу. Не могу я их хоронить. Не могу их женам в глаза смотреть. Надоело.

— Всем нам приходится принимать трудные решения, — примиряюще сказал Самойлов: — Это наше бремя и наши ночные кошмары.

— Ладно, проехали. Если этот ничего не хочет менять, то, может, взводные его поймут и не пустят лишний раз вперед, — сказал Батя и добавил: — Баб своих распустил в конец.

— Они не мои, — отрезал Пашка.

— Ты в курсе, кто на вас зуб точит? — сменил тему Самойлов.

— Нет, — ответил Пашка.

— Мы предполагаем, что Чужим помогли, — сказал Самойлов. — Точнее, не мешали дойти до самого города.

— Зачем? — удивился Пашка.

— Думаю, планировали военный переворот под шумок устроить. Пока все данные указывают на это. Отправили ваш полк из города, выпнули мотострелковый полк Ворошилова. Тут в городе непонятные телодвижения происходили. Скорее всего, сами планировали разнести группировку Чужих спецбоеприпасами и под эту тему сменить руководство, но тут ты со своей ротой влез.

— Как д`Артаньян, прямо, — прокомментировал Батя.

— А кто стрелял по Чужим? — поинтересовался Пашка. Версия генерала заставляла задуматься.

— Те же Искандеры, что вашу роту в лесу поддерживали. У них две пусковых были заряжены тактическими ракетами по 20 килотонн. Там командир полка отдал отмашку, без согласования с Генштабом. Теперь его тоже морщат. От командования отстранили. Но пока вроде не арестовали.

— А как они попали? Удачно? — снова задал вопрос Пашка.

— Да. Мы еще сильно не совались туда. Но разведка на броне сходила. Доложили, что, навскидку, несколько тысяч единиц техники там осталось. Но были обнаружены следы отхода. Значит, не всех положили. — Самойлов поморщился и продолжил: — Самое главное, пока непонятны маршруты движения Чужих.

— Да, мы тоже удивлялись. Раньше они по дорогам всё перемещались, а тут прямо по лесам такие просеки прокладывать наловчились. Еще и следы путали.

— Да, враг меняется.

— Так, может, и не было никакого заговора? — спросил Пашка. Верить в предательство категорически не хотелось.

— Очень уж тут все складно получалось. Не верится, что просто совпадение, — задумчиво ответил Самойлов.

— Да и Генштаб много тактически много нелепых действий предпринял, — вставил Батя. — Вот на хрена они на Кемерово столько подкреплений отправили, когда разведданных практически не было. То есть в никуда, половину сил спихнули, а город остался практически без прикрытия.

— Ладно, это все дела минувших дней, — прервал их Самойлов. — Паша, я тебя предупредил. Вас кто-то очень не любит. И да, ты теперь в большую игру вляпался. Так что думай на три хода, прежде чем что-то сделать. За тобой будут внимательно смотреть.

— Нахрен вашу политику, — пробурчал Пашка.

— А поздно, друг мой. Ты свой ход сделал. Тебя заметили, взвесили, посчитали и завели папочку все игроки.

— Можно я просто куда-нибудь на пару месяцев в рейд уйду, а вы тут сами разбирайтесь? — Паше категорически не нравилась мысль оглядываться каждый раз, когда садишься на унитаз. Вдруг там шпионская камера, или убийца с пистолетом.

— Поздно, тебя уже записали в нашу команду. И не только мы, но и противники, — сказал Батя.

— Вашу команду? А кто в ней? — поинтересовался Пашка.

— Ну, нас двоих ты уже знаешь, остальных пока ни к чему. Одно могу сказать, что мы точно не умышляем никаких переворотов. Нам это ни к чему, — сказал Самойлов.

— А, ну, так бы сразу и сказали — партия власти, — догадался Пашка. — Ладно, можете на меня рассчитывать. А медаль дадут?

— Вот жук, — улыбнулся Батя. — Еще и догадливый.

— Да Паша, дадут. Мы посовещались и решили, что самый лучший вариант вывести вашу роту из-под удара — наградить. Прилюдно и торжественно, — улыбнулся и Самойлов.

— О, как, — опешил Пашка.

— Ладно, товарищи военные. Пойду я, дел еще много, а вы обсудите все, — сказал, поднимаясь, Самойлов. — И да, Сергей, про нашу идею расскажи. Все бывайте.

Генерал ушел. Пашка сидел на лавке, и на всякий случай ощупывал голову. Вдруг солнце напекло. Батя сидел и насмешливо на него поглядывал. Вокруг кипела жизнь. Но почему-то все старательно обходили стороной их лавку. Хотя нет, вон одна прется. Точно сюда.

— Паша, — подошла подозрительно вежливая Кристина: — Прости, пожалуйста. Мы не думали, что так все получится. — И протянула ему сверток с костюмом и ботинками.

— А вы не ругайтесь на него, пожалуйста, товарищ полковник, — обратилась она к Бате: — Это мы виноваты.

Батя уставился на Кристину, гипнотизируя ее взглядом. Та, в ответ, смело посмотрела ему в глаза. С полминуты они бодались взглядами. Наконец, Батя сделал свои выводы: — Молодец, смелая. За то, что без разрешения влезла в разговор два наряда. За то, что пришла командира спасать — минус два наряда. Все, свободна.

Кристина опешила. Но тут же взяла себя в руки, встала по стойке смирно и развернулась на месте, намереваясь уйти.

— Отставить, — сказал Батя. Кристина развернулась обратно.

— Ты с подружкой. Идете вон к той машине, — Батя ткнул пальцем на свой уазик: — Найдете там лейтенанта Васильева. Скажете ему, что я вас послал написать рапорты о зачислении в состав первой роты. Рапорты датируете двенадцатым июля. Вот теперь все. Выполнять.

Офигевшая Кристина, улыбаясь всем лицом, развернулась и, резко сорвавшись с места, убежала. От ее улыбки все встречные почему-то шарахались в стороны, но это ее не волновало.

— Переодевайся, чеченец, — с